— Аркадий Петрович!
Он опять не ответил. Мы обрадовались: «Значит, перепрыгнул и отбежал!»
Тут нас заметили немцы. Открыли огонь уже по нам. Мы малость отползли, нас опять прикрыла будка, и мы махнули через насыпь. Думали, что сейчас увидим Гайдара. Но и здесь мы его не обнаружили. Что с ним, в тот момент мы не знали. Известно это нам стало только вечером.
…Сначала прошел по Лепляве слух, что на солдате, которого застрелили возле будки обходчика, была рыжая ушанка… В отряде такая была одна.
Поздно вечером командир отряда с несколькими молодыми хлопцами сходили к обходчику Сорокопуду. Он все подтвердил: сказал, что своими руками выкопал могилу, честь по чести похоронил Аркадия Петровича, которого хорошо знал. Потом ушел в соседнюю комнату и в подтверждение своих слов вынес рыжую шапку. Обходчик хотел ее показать и оставить у себя как бы за труды. Но командир ушанку забрал и принес в лагерь, под Прохоровку.
— Что же случилось с Гайдаром после того, как мы его потеряли из виду? — продолжал Абрамов. — Мы это восстановили по рассказу командира. А он, что сумел, выспросил у обходчика Сорокопуда.
Гайдар, чтобы пересечь насыпь, стал подыматься по пологому склону. Когда же началась стрельба и в Аркадия Петровича попала пулеметная очередь, он упал и покатился вниз, под насыпь. Вот почему мы его не увидели. Это нас с Василием Ивановичем и спасло.
Если бы он остался лежать на площадочке возле будки, мы обязательно к нему бы поползли. Нас не испугала бы стрельба. В тот момент мы были не в себе. В нас обоих рвалось отчаяние.
Ведь мы же не пошли к фронту с Орловым; нарочно остались в этом дырявом лесочке, в отряде, который ни на что не был пригоден. Мы хотели только одного, чтобы с Аркадием Петровичем ничего не случилось.
И не уберегли.
Почему я так подробно остановился на судьбе двух бывших лейтенантов? Потому что они оказались связующим звеном между погибшим Аркадием Петровичем и пока еще ничего не ведавшей Москвой.
После гибели Аркадия Петровича командир сделал именно то, от чего отговаривал Гайдар, — распустил отряд. Местные (на свою беду) разошлись по домам. Оттуда их через какое-то время всех забрали и расстреляли.
Окруженцам нужно было решать, что делать. В какую сторону двигаться. Командир отряда выдал каждому немного еды на дорогу и пожал руку.
Первой жертвой этого решения стал сам командир. Его выследили и арестовали уже 3 ноября, через неделю. Гитлеровцы жестоко пытали первого секретаря Гельмязевского райкома партии, а потом тоже расстреляли.
В 1964 году я познакомился с вдовой командира. Это была когда-то необыкновенно красивая, высокая, а потом больная, измученная невзгодами женщина. Ценой своего здоровья она вырастила двух сыновей. Мне удалось немного улучшить ее жилищные условия. Обком партии по моей просьбе повысил вдове командира пенсию «областного значения».