— Чем обязан? — спросил Крикун.
— Пришел посоветоваться.
— По поводу чего?
— После того как был сброшен с полосы материал, у нас много звонков.
— Чего хотят?
— Спрашивают, правда ли, что Гайдар погиб в партизанском отряде.
— Что вы отвечаете?
— Правда. Тогда спрашивают: почему же вы об этом не пишете?
— Что вы отвечаете?
— Что мы все подготовили, но материал задерживает цензура.
— Грамотно отвечаете. Нужно только добавить: цензура может с таким вопросом возиться долго. Вот скоро закончится война — тогда во всем и разберемся.
Крикун явно желал поскорее закончить беседу. Но Бурков не спешил подняться со стула и протянуть на подпись пропуск.
— Что-нибудь еще?
— Да.
— Что?! Не тяните. Нет времени. — Крикун начинал нервничать все сильнее.
— Приходят коллеги из соседних редакций. Или звонят.
— Ну и что?
— Просят адрес.
— Чей?
— Как чей?! Гайдара.
— Они что, писать ему собираются?!
— Зачем писать? Ехать туда собираются.
— Зачем?
— Чтобы напечатать у себя то, чего не печатаем мы.
— И вы даете?
— Но это же не военная тайна. Даже если мы не скажем, многие знают, что Гайдар погиб под Каневом. А осенью 1941 года там действовал единственный партизанский отряд.
Крикун замолчал. Ситуация, которую здесь, в этом здании, считали управляемой, вышла из-под контроля. Через две, максимум три недели в газетах и журналах могли появиться сразу несколько статей с портретами Аркадия Гайдара и рассказом о том, как он вывел из Семеновского леса окруженцев, как прикрыл пулеметным огнем отступление партизанского отряда, как погиб, спасая товарищей.
Александр Матросов за похожий подвиг получил посмертно Героя. Редакция «Комсомолки» собиралась ходатайствовать о Золотой Звезде для Гайдара. В самое ближайшее время, если попытки прославления писателя не остановить, статьи о нем появятся в других газетах. И лягут на стол начальства. И оно может спросить:
— А как это, товарищи, получилось, что человек, которого вы три года считали перебежчиком и предателем Родины, оказался на самом деле, считай, вторым Александром Матросовым?
Крикун пытался сохранить маску грубого, непробиваемого служаки, но лицо и губы его посерели.
— Что вы предлагаете? — спросил он.
— Насчет чего? — будто бы не понимая, переспросил Бурков.
— Что вы советуете предпринять?
— Думаю, нужно самим напечатать в газете, что Гайдар воевал и погиб.
— Это не годится.
— Почему? Ведь это правда.
— Вы снова хотите сделать из него героя?! — сорвался Крикун.
— Но он воевал и погиб. Он отдал за Родину жизнь! Что он мог отдать еще?! — не выдержал в ответ Бурков.
Крикун замолчал.