Гарретт обошел вокруг машины и сел рядом с женщиной.
— Извините за беспорядок.
— Принимая во внимание, что за денек выдался у меня сегодня, иначе и быть не могло.
Он завел двигатель, потом взглянул на нее, но она ничего не стала объяснять, только наклонила голову и улыбнулась. Вот это улыбка! Такая улыбка могла вскружить ему голову, если бы он не был осторожен.
Гарретт откашлялся.
— Тяжелый день?
Она повернулась и посмотрела через стекло за своей спиной.
— Я так думала, пока не сбила его. — Уголки ее рта приподнялись. — Это перевернуло все мои планы. — Она откинула волосы с лица и уткнулась лбом в стекло. — Вы сказали это не просто из добрых побуждений? Он действительно выкарабкается?
Женщина выглядела такой ранимой, такой напуганной, что Гарретту захотелось встать на обочине, крепко обнять ее и успокоить. Но поскольку вероятность этого была столь же велика, как вероятность увидеть летящих по небу обезьян, он предпочел действовать с прямолинейной честностью. Похоже, она нуждалась в этом, а он никогда не кривил душой. Во всяком случае, когда это касалось животных.
— Послушайте, — сказал он, — я не волшебник, но мне кажется, здесь и не нужно быть волшебником. Хотя я могу ошибаться. Необходим рентгеновский снимок, но, судя по тому, что я разглядел, у него действительно все будет хорошо.
Он почти увидел, как тяжесть свалилась с ее плеч.
— Спасибо за то, что откровенны со мной. — Ее приятный голос наполнил кабину грузовика, обволакивая и лаская Гарретта. Было что-то успокаивающее в мелодии ее голоса, в гармонии ее речи. Что-то сердечное. — Я так рада, что вы остановились, чтобы мне помочь. — Она очаровательно улыбнулась, но опустила глаза прежде, чем он успел улыбнуться ей в ответ. Может, его пассажирка была застенчивой? Она взяла один из журналов его отца и положила на колени. — Во всяком случае, спасибо.
— Пожалуйста, — ответил он.
Уголок ее рта дрогнул, она откинулась на своем сиденье и скрестила ноги. Дождевик распахнулся, открыв их. Гарретт уже обратил внимание на ее ноги. Он сдержал восклицание, вспомнил колготки, которыми она перевязала собаку, и с интересом задумался над тем, надето ли у нее что-то под короткой обтягивающей юбкой. У него пересохло в горле.
Спокойно, Маклин. Она считала его своим галантным рыцарем. Так что сейчас не время было думать о ее голосе, ее ногах, ее запахе, обо всем остальном, что у нее было.
Сейчас надо было ехать.