— Я, кажется, попросил тебя удалиться, — начал первым после довольно длительной паузы Кайс. — Мне указать дорогу к двери?
— Что ты позволяешь себе?! — взревел Исхан. — Я старший в семье, сын первой жены. Ты должен подчиняться мне!
— Исхан, — настойчиво повторил Кайс, — я прошу тебя покинуть мой номер и не появляться здесь без моего разрешения.
Черноглазый араб гневно вскинул брови и уже собирался разразиться отменной бранью, но тут в коридоре послышались шаги и в комнату вошел… Омран. Он заговорил по-арабски, но Кайс, учтиво прервав отца на родном языке, попросил уважать гостью и говорить по-английски.
Старик кивнул.
— Что здесь происходит?
Камилла съежилась на диване и обратилась в слух и зрение.
— Кайс похитил эту девушку. — Исхан указал на Камиллу. — Это чревато для нас крупными неприятностями.
Омран повернулся к младшему сыну и вопросительно посмотрел на него.
— Я все объясню, но только после того, как Исхан покинет мой номер, — стоял на своем Кайс.
— Он твой старший брат, — заметил отец холодно.
— Я не стану при нем объяснять обстоятельств, которые касаются только меня и моей гостьи. Это оскорбительно для нее.
Омран сделал старшему сыну жест выйти. Исхан, буквально пышущий злобой, не стал перечить и, молча поклонившись, вышел.
— Итак, я слушаю. — Отец повернулся к Кайсу.
Кайс заговорил быстро и уверенно, изложив ясно и четко все обстоятельства дела, что было непросто, учитывая их запутанность. Закончил свой рассказ он словами:
— Я хочу на ней жениться.
Старик кивнул и, ничего не ответив, устремил глаза к потолку. Камилла поняла, что он читает про себя молитву, спрашивая совета у Аллаха. Кайс потупился в знак уважения.
Какой страшной могла бы показаться постороннему человеку эта сцена! Затихшая, притаившаяся на диване девушка, будто мышь, загнанная в мышеловку. Еще не разжавший готовых к схватке кулаков, замерший в благоговейной покорности молодой человек. В длинной белой рубахе, озаренный лучами солнца, молящийся старец. И тишина. Зыбкая, будто прикрывавшая невидимым покрывалом все вокруг.
— Будь по-твоему, — согласился наконец Омран. — Но, знай, если все пройдет не так, как вы задумали, я отрекусь от тебя и не протяну руку помощи.
Глаза старика устремились на Камиллу. Взгляд будто пронзил ее, обездвижил. Она почувствовала, как сомкнулись тиски, ужасные клещи чужой воли. О! Этот взгляд был не просто тяжел. Он обескураживал, лишал всякой способности сопротивляться.
— Я надеюсь, леди, — начал старик, и голос его задребезжал. — Я надеюсь, вы оправдаете доверие, оказанное вам моим сыном.