— Я не ожидал подобной реакции организма, — разбудил старика встревоженный голос.
У кровати Кайса стояли его лечащий врач и медсестра. Они увидели, что Омран проснулся, и врач заговорил громче, отвечая на немой вопрос обеспокоенного отца.
— Состояние вашего сына внезапно ухудшилось.
— Но почему? Вы говорили, что он идет на поправку…
— Мы сами не знаем ответа на этот вопрос. Мне придется назначить ему другие, сильнодействующие препараты.
— Хватит пичкать его этой химией! — разозлился Омран. — Вы ничего не смыслите в медицине, раз не в силах справиться с обычной лихорадкой.
— Должен вам напомнить, наша больница имеет статус одной из лучших в мире.
— Меня не волнуют статусы этого учреждения, а также ваши звания. Я требую пригласить другого специалиста!
— Как скажете, — спокойно согласился врач. — Сейчас кого-нибудь вызовут. Только он вряд ли предложит другой способ лечения или сумеет поставить точный диагноз.
— Думаю, вас это не должно более волновать.
За посетителями закрылась дверь. У Омрана зашумело в ушах. Проклятое давление. Он заставил себя лечь на кровать. В последнее время здоровье часто напоминало о себе, сказывался почтенный возраст. Нужно немного полежать с закрытыми глазами — и все пройдет.
Вдруг Кайс тихо застонал. Омран буквально подскочил со своего места. Руки больного судорожно заметались, сжимая простыню, тело сначала напряглось, потом обмякло, голова завертелась из стороны в сторону. Несмотря на ощутимую слабость, Омран добрался до стула и сел возле Кайса. Тот что-то бормотал, совсем тихо, хрипло. Отец не вслушивался, считая это лишь последствием высокой температуры. Но вот сын позвал громче и отчетливее:
— Не уходи, Камилла!
— Тише, тише, ты в безопасности, — пытался успокоить его Омран.
Но Кайс не слышал, он находился в другом месте и вел разговор не с ним.
— Я люблю тебя… Ты не можешь… После всего… Останься, не уходи! Камилла! Подожди, Камилла! Слышишь, я люблю тебя!
Эти фразы, переполненные неподдельным страданием, сводили Омрана с ума. Он слушал и успокаивающе гладил Кайса по голове, словно маленького ребенка. Врач, где же врач? Пусть делает что угодно, лишь бы сын перестал метаться и звать эту женщину. Неужели в случившемся виноват его отцовский эгоизм, разлучивший двух любящих людей? Он хотел, чтобы Кайс навсегда остался рядом, но не такой ценой. Желание Омрана исполнилось, только перед ним теперь лежит изможденный, больной человек, в котором с трудом угадывается прежний — сильный и несгибаемый.
— Что здесь происходит? — ворвался в палату новый врач.
— Помогите, моему сыну очень плохо! Он безостановочно бредит.