Он охотился на известных и безвестных, был знаком с великими, ухаживал за прекрасными женщинами.
— Как я уже сказал, это интересно, но может быть и утомительно наблюдать, как меняется мир, в то время как ты остаешься все тем же и лишь переезжаешь раз в двадцать лет, чтобы люди не заметили, что ты не меняешься. Сначала такая смена мест захватывает, ты учишься пользоваться своими новыми способностями, но спустя некоторое время…
— Продолжай.
— Когда проходит новизна, тебе хочется того же, что и всем людям. Дом, где можно осесть. Любить кого-то.
— Я никогда не слышала, чтобы вампиры жили вдвоем. Я имею в виду, что раздел территории и все остальное мешают этому.
— Вампиры, которые связаны, могут сосуществовать на одной территории.
Разговор о вампирах навел Дейзи на мысль о Рисе.
— Сколько всего вампиров на Западном побережье?
— Не знаю точно. Думаю, триста или четыреста.
— Так много?
— Это лишь предположение.
— И все они подчиняются Рису?
Эрик кивнул.
— Чтобы жить в этом регионе, необходимо поклясться ему в верности.
На минуту девушка задумалась.
— Но ведь ты нарушил клятву, да? Из-за меня.
— Да, хотя он об этом не знает, по крайней мере пока.
Вампир вспомнил о Томасе Виллагранде. Связался ли он с Рисом?
— Не существует закона, запрещающего, покидать город, но согласно этикету я должен был предупредить его.
— Думаешь, Рис все еще ищет нас?
— Не знаю. Возможно, мне стоит вернуться в Лос-Анджелес и разузнать, что происходит.
Дейзи начала было протестовать, но неожиданно зевнула.
Вампир обнял ее за плечо и привлек к себе.
— Засыпай, мой цветочек.
— Ты не уедешь из Бостона, не сказав мне?
— Нет. — Он нежно смотрел на нее. Мысль о том, чтобы оставить ее хотя бы на день, казалась невыносимой. — Спи, моя любовь, и пусть тебя больше не тревожат кошмары.
Она взглянула на него, и в ее прекрасных зеленых глазах вампир увидел безграничное доверие. Еще через мгновение Дейзи спала.
Эрик легко поцеловал ее, восхищаясь сладостью и шелковистой гладкостью ее кожи. Он прожил уже несколько веков. Его силы были невероятны. И все же эта женщина, смертная и такая хрупкая, наложила на него такое заклятие, которое он был не в силах разрушить.
Вампир чувствовал приближение рассвета, а вместе с ним — и тяжелого давящего чувства, словно невидимая рука пыталась не дать ему распрямиться. Необходимость покинуть Дейзи была ненавистна Эрику, но неизбежна: до восхода ему нужно было оказаться подальше от этого дома и солнечных лучей.
Он поцеловал ее в лоб. Губы Дейзи тронула легкая улыбка, заставившая вампира задуматься о том, снится ли ей он и его объятия. Представив, как он прижимает к себе ее тело, как его язык касается ее кожи, пробует на вкус ее губы, ее кровь, Эрик испытал невероятное возбуждение.