— Думаю, нам следует пройтись и остыть, — проговорила она задыхаясь. — Как считаешь?
— Мне кажется, ты не захочешь знать, что именно я считаю, — сухо ответил он.
— Эрик…
— Да, да. — Он взял ее за руку. — Идем.
Несколько минут они шли молча, затем вампир прервал молчание:
— Как твой брат?
— Прекрасно. Он ищет Риса.
— Правда? — Эрик хмыкнул. — На твоем месте я бы надеялся, что он его не найдет.
— Что ты имеешь в виду?
— Рис убьет его, — просто сказал Эрик. — Твой брат не первый, кто пытается уничтожить Риса. И погибнет, как и все остальные.
Дейзи похолодела.
— И многих охотников он убил?
— О да! Насколько мне известно, около двадцати, и это только за последние три-четыре года. Самое умное с твоей стороны — это посоветовать брату собрать вещи и уехать.
— Как будто он послушает.
Она заколебалась на мгновение, борясь с чувством вины.
— Ты знаешь, что кто-то назначил награду за голову Риса?
— Да, нам это известно.
— Что же мне делать? Алекс полон решимости получить эту награду. Он как питбуль, который уже вцепился во что-то. Стиснул зубы и не отпускает.
Эрик сжал ее руку.
— Звучит так, будто твой брат и Рис очень похожи.
— Я не могу позволить, чтобы он убил моего брата!
Алекс всегда был любимцем Дейзи. Именно к нему она бежала за утешением, когда Бобби Томсон обзывался в детском саду; именно он показал ей, как надувать пузыри из жвачки; именно он научил ее кататься на роликах. Став подростком, она доверяла только Алексу, зная, что он всегда на ее стороне.
— Детка, если твой брат найдет Риса, Рис его убьет, и ты никак не сможешь его остановить.
Они подошли к остановке. Дейзи подняла взгляд на Эрика, пытаясь заглянуть ему в глаза.
— А ты можешь?
— Не знаю.
Эрик помолчал. Иногда он задавался вопросом, смог бы он победить Риса в драке или нет. По правде говоря, он надеялся, что никогда этого не узнает.
— Он много значит для тебя, да?
— Алекс? Конечно. Он мой брат.
— Разумеется.
Порой ему трудно вспомнить, насколько тесными могут быть семейные узы. Эрик любил жену и детей, но с тех пор прошли века. Первое время после того, как его обратили, Эрик иногда наблюдал за другими семьями, терзая себя мыслями о том, чего лишился. Он стоял перед окнами, наблюдая, как родители собирают детей вокруг рождественской елки, как вырезают тыквы на День всех святых, красят яйца на Пасху. Ему было больно видеть, как матери укачивают детей, а отцы рассказывают на ночь истории.
Дейзи снова тронулась с места, и он поспешил за ней, подстраивая свои широкие шаги к ее.
— У тебя были братья или сестры? — после паузы спросила девушка.