Никого. Ни под кроватью. Ни в шкафу, зажатом между двумя стойками. Ни под второй кроватью. Ни даже в черном зеве погреба, в который Айне не стала лезть, но посветила фонариком, проверяя.
Исследование второго дома дало аналогичный результат. И третьего.
Дойдя до конца улицы, Айне вынуждена была констатировать очевидное: поселок Омега формально прекратил свое существование. И маловероятно, чтобы Тод имел отношение к случившемуся. Жителей не ликвидировали. Они просто исчезли.
Глава 4. Был развеселый розовый восход.
Поселок горел долго, красил заревом огней темное небо. Начавшийся ближе к утру дождь лишь заставил пламя прижаться к земле, но не убил. Шипело. Стреляло искрами и хрустело костями перегородок. Стонали, оседая на землю, дома. Вытягивались в тучи лестницы из черного смрадного дыма.
А на Двине дым был белым.
Колокольный звон был слышен издали. Он катился по реке, замкнутый меж стен зеленого леса, и таял у горизонта. А может и не таял, но уходил в светлую полосу между небом и землей.
- Хорошо-то как, - сказал напарник, развалившись на берегу. Босые пятки его почти доставали до воды, и волны пытались добраться до них. Не выходило. Волны таяли во влажном песке, а напарник продолжал пялиться в небо, прикрывая лицо растопыренной ладонью.
Красная косынка прикрывала шрамы на запястье. Сияли латунью начищенные шестеренки на проволочном ожерелье, синела на предплечье татушка.
- Хорошо, - согласился Глеб.
Он только-только вышел из воды и теперь стоял, подняв руки. Кожа в момент пошла мурашками, а солнце нещадно палило плечи. И серый слепень прилип к животу.
Плевать.
Когда укололо, Глеб пришиб слепня и кинул комок в воду. Пусть рыбы порадуются.
Чуть дальше река разливалась широким плесом, и на мелководье нарядной желтизной просвечивало дно. Метались рыбьи тени, и синий зимородок задремал на ивовой ветке.
Порыв ветра тронул бритый затылок, лизнул разгоряченные плечи и плеснул в лицо вонью с завода. Глеб поморщился, а напарник, скривившись, перекатился на живот. Он уткнулся лицом в ладони и пробурчал:
- Скорей бы закончилось.
Это вряд ли.
А ветер все нес и нес клочья дыма, разбивая идиллию лета. И как-то неприятно стало, точно его, Глеба, этот ветер тыкал в дым, как котенка в лужу мочи.
Привет от Евы. Ей не достаточно было просто сдержать слово, но требовалось поиздеваться, протянув еще одну ассоциативную связь, которую быстро просекли.
Холокост. Истребление. Печи. Смерть в мучениях.