В эту минуту граф Линар, почтительно остановившись пред цесаревной, пригласил ее на контрданс.
— Вы опоздали ровно на месяц! — приветливо улыбнулась она в ответ на его приглашение. — Еще только речь зашла об этом бале, как уже все мои танцы были разобраны до последнего. Я даже с графом Остерманом не могла бы протанцевать, если бы он пригласил меня! — рассмеялась молодая красавица.
Старик еще раз махнул рукой.
— Где уж мне танцевать! Я и смолоду на это был не мастер! — заметил он.
— А все-таки танцевали? — рассмеялась цесаревна.
— Ну, разумеется!.. Кто ж это в молодости не прыгал?
— Воображаю, как вы путали все фигуры!
— Да, был тот грех! — рассмеялся старый граф. — Если бы в мое время были такие танцоры, как вот граф Линар, я у них перенял бы; да я что-то таких всепобеждающих не запомню.
— Ваше сиятельство, шутить изволите! — почтительно раскланиваясь со стариком, ответил Линар.
— А вы вот теперь с него пример возьмите и одевайтесь так, как он! — весело подмигнула цесаревна Остерману.
— Где уж нам, старикам! — сказал Остерман, отходя в сторону.
Граф Линар раскланялся и собирался тоже отойти от цесаревны, но она остановила его и спросила:
— Вы сегодня, кажется, не особенно много танцуете?
— Как всегда, ваше высочество. Я не особенно люблю танцы, да и не везет мне сегодня!..
— Не везет? Почему?
— Да вот вы сами изволили видеть! Я хотел иметь счастье протанцевать с вами на прощанье, и мне это не удалось!..
— На прощанье? Почему на прощанье?
— Потому что со дня на день меня могут отозвать к саксонскому двору.
— Так это — правда? — вырвалось у цесаревны, и она сама тотчас же спохватилась в своей неосторожности.
— Что правда, ваше высочество?
— Да то, что я слышала о вашем предполагаемом отъезде.
— Я сам еще ничего положительного не знаю, но это… в воздухе стоит.
— Как в воздухе? — рассмеялась цесаревна.
— Бывают такие слухи, которые предупреждают действительность и которые именно как бы реют в воздухе!.. Я смею уверить вас, ваше высочество, что официально мне никто еще ни слова не говорил о моем отозвании, а между тем я предвижу это, и вы, ваше высочество, как оказывается, изволили уже слышать об этом?
— Да, слышала и очень сожалею об этом, как и многие другие! Конечно, не так сильно, как некоторые из моих близких знакомых, но все-таки сожалею!
— Я бесконечно признателен вам, ваше высочество, за это милостивое сожаление, но мне непонятен ваш намек относительно сожаления знакомых вам лиц.
— Об этом мы не станем говорить! Я ни своих тайн не выдаю, ни в чужие мешаться не люблю! У каждого есть в сердце уголок, в который никто не смеет самовольно врываться. Это — святая святых человека, и каждый обязан понимать это!..