— А как здесь жители к поселенцу относились?
— Наши-то? А им все равно. Лишь бы он их не задевал никаким боком. А там, кем хочешь будь. Но с новыми наши люди туго сходятся. Лет десять надо пожить среди них, не меньше, покуда признают. У нас здесь знаете как — всех временем проверяют. Как на выдержку.
— Вы сами были хоть раз на выгоне, где поселенец
— Нет. Это очень далеко, — сознался майор.
— А кто с ним там работал?
— Доярки. Бабы наш.
— Еще.
— Пастухи,
— Что они говорили о поселенце.
— Знаете, если честно, бабы хоть они у нас и горластые, и языкатые занозы, а вот этого уголовника все хвалили. Но оно и понятно. Мужиков у нас маловато, а баб много, так что, конечно, хвалить будут. Какой никакой — мужик!
— Ну, а
— Они с ним по работе не связаны.
— Но жили-то вместе.
— Это верно. Но надо у Емельяныча. Он все знает. Он этого поселенца… Да что там. Сам поговори.
— А что было.
— Он его привез. Уже свихнутого, с выгона. Может, и знает что?
— Как он сам объяснял случившееся.
— Никак не мог объяснить.
— Почему?
— Я то Емельяныча давно знаю. Много лет. А вот, чтоб он плакал, впервые в тот день видел. Сколько с того дня прошло — спрошу его, он голову угнет, как бык, весь с лица почернеет и молчит, как немой. В чем дело, до сих пор сам ничего толком не знаю.
— А где жил Журавдев.
— Жильем мы его обеспечили. Сразу же по приезде. Сносная хатенка. В ней теперь другие живут. И не жалуются.
— Не слышал, с кем он тут общался? — спросил Яровой майора.
— С коровами, с доярками. С кем же еще? Работа с утра до ночи. Изматываются они там здорово. Что и говорить. Не до общений. На каждую бабу по двадцать пять коров. Доят вручную. А ему все две сотни коров накормить, напоить нужно было. Да и стойла почистить. Самих скотин в порядок привести. Трудно успеть. Какое уж там общение? С этой работой от человеческого языка отвыкнешь, — невольно пожалел бывшего поселенца майор.
— А где мне найти теперь заведующего фермой.
— Емельяныча? Они на выгоне уже. Но я сейчас позвоню. Если
на выгоне — запряжем лошадку и съездим вместе. Хоть посмотрю, как они там, — взялся за телефон начальник милиции. — Емельяныча позови. Что? Нет его? А где? А! Сколько? Еще неделю. Это точно? Ладно. Скажи, чтоб лошадь запрягли и подогнали к милиции! Понял? Зачем! Надо! Жду! Быстрее! — говорил майор в трубку.
А вскоре Аркадий вместе с начальником милиции уже ехали к пастбищу. Он сидел на пахучем сене. Майор на дощечке примостился, положенной поперек телеги, и правил.
— Сколько до выгона? — спросил следователь.
— Далековато. Километров тридцать. К вечеру там будем, — успокаивал майор.