— Единственное чудовище, которого ты должен бояться, — это я! — проревел он и легким, резким поворотом запястья отправил малодушного за борт. — А теперь — за работу!
Все, кто остался в живых, поспешили налечь на весла с утроенным рвением.
— Ты тоже! — Кратос пригрозил массивным кулаком рулевому. — Если мне самому придется встать к рулю, я скормлю тебя гарпиям! Видишь вон тот корабль? — заревел он так, что моряк съежился. — Видишь?!
— Семь стадий вправо по курсу, — отрапортовал тот. — Но у него паруса в целости! Нам не догнать!
— Догоним.
Хозяин торгового судна, которое Кратос преследовал уже несколько дней, был умелым, опытным моряком. Но хотя за это время он испробовал уже все известные и неизвестные спартанцу уловки, легкая галера Кратоса неотвратимо загоняла купца туда, где не выживало ни одно судно: на кладбище кораблей.
Кратос знал, что его добыча вот-вот должна изменить курс — войти в проклятый узкий пролив не решился бы ни один здравомыслящий мореплаватель.
Впереди, словно зазубренные скалы, виднелись остовы разбитых кораблей, по несчастью ли, по ошибке ли оказавшихся в этом гиблом месте. Никто не знал, сколько их: сотни, а может быть, и тысячи погибших судов покачивались среди непредсказуемых разнонаправленных течений и терлись со скрипом друг о друга до тех пор, пока не рассыпались на множество обломков или не уходили под воду. Но не это было самым опасным. На дне скопилось такое количество жертв кораблекрушений, что почти до самой поверхности Эгейского моря выросли рифы, готовые вспороть дно любому судну, которое забросит сюда судьба. Эти рифы не значились ни на одной карте, потому что не было такого корабля, которому бы посчастливилось выбраться с кладбища. Столь много моряков нашло здесь свою смерть, что от воды исходил отвратительный запах гнилого мяса.
Заметив, что купец свернул паруса и поднял весла, приготовившись к повороту, Кратос довольно кивнул: его расчет оказался верен. Будь они в любой другой части моря, исход погони наступил бы уже скоро. Но судно слишком близко подошло к кладбищу кораблей.
Стоило ему войти в поворот, как неожиданно возникшая из пучины гигантская голова с грохотом обрушилась на палубу. Мускулистой шеей монстр обвил мачту и попытался переломить ее.
Всякий раз, когда ветер стихал на миг, Кратос отчетливо слышал крики и звуки борьбы — команда торгового корабля тщилась перерубить шею гидры короткими мечами и пожарными топориками. Тем временем из воды поднялось еще несколько голов. Кратос приказал рулевому держать курс прямо на них. Мешкать было нельзя: моряки так увлеклись, сражаясь с монстром, что даже не замечали, как их относит к самым рифам.