Афина не отрываясь смотрела в волшебную чашу у подножия трона Зевса. В ней то и дело пробегала рябь от гулявших по Олимпу ветров. Одним движением богиня успокоила воду, которая стала теперь прозрачнее неба, и наклонилась, чтобы лучше разглядеть, как Кратос высвобождает взгляд Медузы.
— Твой смертный сражается достойно.
Афина подняла голову. На троне снова восседал ее отец и, подавшись вперед, тоже сосредоточенно вглядывался в чашу. В голосе Зевса слышалось удовлетворение или Афине это показалось? Даже ей не удавалось ничего прочесть по лицу владыки Олимпа, но она решила все же попытаться.
— Я не заметила, отец, что ты следишь за битвой, — сказала она, отойдя немного в сторону, чтобы одновременно видеть чашу и наблюдать за выражением его лица.
— Кровопролитие чрезвычайно занимательно, — ответил Зевс. — Уже давно у нас не было такого прекрасного и бессмысленного смертоубийства.
— В мой любимый город его принес Арес, — сказала Афина прерывающимся голосом. — И своей жестокостью Кратос обязан тоже Аресу. Он — произведение моего брата.
— А может, и более того, — пробормотал владыка Олимпа. — Знаешь, разорение Афин начинает обретать поэтические формы. Почему бы тебе не попросить Аполлона, пусть сочинит в честь такого события, например, оду. Необязательно что-нибудь столь же сложное, как поэма Гомера о Трое, — в конце концов, Троя противостояла всей Греции десять лет. А Афины пали, не прошло и десяти дней. Однако многие из твоих воинов погибли геройской смертью. А тут еще этот спартанец. — И верховный бог указал на волшебную чашу, которая сейчас отражала схватку Кратоса со стаей гарпий. — Его яростный путь мщения. Ничтожный человечишка бросает вызов богу войны? Какая прелесть, честное слово. Лучше бы и я сам не придумал.
— Высокая похвала, мой господин, возможно, самая высокая из всех, что мне доводилось получать.
Афину заставили задуматься его слова. Зевс встал во главе Олимпа не в последнюю очередь благодаря своим стратегическим способностям. И теперь ей хотелось понять, откуда у отца такой интерес к происходящему и не вынашивает ли он собственные планы.
Но как бы там ни было, Кратос играл ключевую роль.
— Отец, мне отрадно видеть, что ты так внимательно следишь за сражением. Будет ли дерзостью спросить, в чем причина?
— Моя дорогая дочь, ты здесь ни при чем. Мне нравится наблюдать, как твой смертный противостоит ужасным Аресовым ордам, этим подонкам Аида. То, что Кратос до сих пор жив, делает эту историю более интересной, нежели казалось некоторым богам.