— Отец, Гермесу необязательно отвлекать Ареса. Бог войны лишь следует своей природе. — Серые глаза Афины встретились с почерневшими очами Зевса и выдержали их взгляд.
Если владыка Олимпа отправит Гермеса с этим поручением, тот непременно пронюхает о Кратосе и ящике Пандоры. Афина слишком хорошо знала посланника богов: он не откажет себе в удовольствии тонко намекнуть Аресу, что знает кое-что, чего не знает сам бог войны. А в следующую секунду Арес узнает все, что она так хотела от него скрыть.
«Ящик Пандоры, — повторяла про себя Афина. — Кратос должен найти его прежде, чем Арес почувствует опасность».
Следующие слова Зевса поразили богиню и обрадовали Гермеса.
— Не нужно ничего сообщать Аресу, — распорядился Громовержец.
— Я могу быть полезен чем-нибудь еще, отец мой? — пролепетал Гермес, довольный полученной отсрочкой.
Обычно его, не вникавшего в суть дела, подобные распри забавляли, но не в случае с Аресом, который был готов убить всякого, даже посланника, вопреки запрету Зевса.
— Отец, — заговорила Афина, тщательно подбирая слова, — больше всех от гнева моего брата страдают смертные. Если бы Гермес предупредил наших жрецов и жриц, подсказав им, где лучше скрыться, они могли бы спастись.
— Ну, тогда приступай, — велел Зевс Гермесу. — А я посмотрю, чем дело кончится, — проворчал он, поглаживая бороду, и обратился к Афине: — Дочь моя, ты, часом, не подстрекаешь ли своего брата к тому, чтобы он губил мои святыни, тем самым унижая меня самого?
— Нет, отец, что ты! Я бы никогда не приложила руку к разрушению собственного города!
— Даже ради спасения своего любимого смертного?
— Мне нет дела до Кратоса, — проговорила Афина, изо всех сил стараясь казаться совершенно спокойной.
Опасаясь, что Арес начнет охоту за Кратосом, она вместе с тем не хотела, чтобы за ним следил Зевс. Поди угадай, как владыка Олимпа отреагирует на то, что ее смертный собирается убить не просто какого-то бога, а самого Ареса, родного сына Зевса.
— Ступай же, — приказал Зевс Гермесу громовым голосом.
Посланник богов сделал круг по залу, чтобы набрать скорость, и крылатые сандалии унесли его в облака над Олимпом.
— Я думал, он никогда не уйдет, — произнес Громовержец, с довольным видом опускаясь на трон. Когда он снова посмотрел на дочь, его взгляд был торжественно серьезен. — Я не хотел говорить этого при Гермесе, ты знаешь, как он болтлив, но я беспокоюсь за тебя, Афина. Арес нанес тебе колоссальный ущерб. Еще неделя или две, и ты останешься без почитателей.
— Он выиграл битву, но я это предвидела, — вздохнула богиня. — Зато я по-прежнему могу выиграть войну.