. Мысленно повторяя этот маршрут, надо помнить и о базарной толпе, оккупировавшей пространство нынешней Красной площади, и о безмолвном величии храма Покрова, «что на рву», и о том, что манило обычного монашка, отвлекая его от размеренного обихода монастырских служб. Двигаясь в толпе людей, занятых своими обычными делами, Григорий Отрепьев уже вступил на ту дорогу, которая гнала его прочь из столицы. Но никто еще не знал о его замыслах.
В те дни на Варварке, рядом с двором Романовых, жило посольство канцлера Великого княжества Литовского Льва Сапеги с его многочисленной свитой. Не с поляками ли и литовцами искал встречи будущий Лжедмитрий? Договор между Московским государством и Речью Посполитой, устанавливающий перемирие на двадцать лет, был почти заключен, однако сразу устоявшиеся посольские обычаи измениться не могли. А это значит, что без ведома приставов никто из посольской свиты не смог бы свободно разгуливать по Москве. Да и известно было, что приставы могли донести на тех любопытных, кто знакомился с иноземцами. Встречи Григория Отрепьева с поляками и литовцами были еще впереди, в самой «Литве». А пока никто бы и не догадался, что чернец Григорий высматривал таких же монахов, как и он сам…
Хорошо известно, что, став царем, бывший инок Григорий Отрепьев выказывал незаурядные способности. Нет сомнений, что и до этого он отличался известной сообразительностью. Чудовский дьякон, видимо, догадался, как использовать чернецкую одежду, в которой ему трудно было оставаться незаметным, для осуществления своего замысла ухода из Москвы в Литву. Восстанавливается этот ловкий план Григория Отрепьева с помощью «Извета», челобитной Варлаама Яцкого, того самого, кого будущий самозванец встретил на Варварском крестце. Варлаам бесхитростно передавал как все было, вспоминая, с каких слов начиналось их знакомство, что и как они обсуждали в день встречи.
Во-первых, всё происходило очень быстро. Во-вторых, все, кого будущий самозванец посвящал в свои планы, знали только то, что им было положено знать. Руководил всем Отрепьев, но он умел сделать так, чтобы оставаться в тени. В-третьих, весь замысел был обречен на успех. У Григория Отрепьева было чутье политика, всегда знающего, какой шаг нужно сделать, чтобы оказаться немного впереди своего окружения.
О времени ухода Григория Отрепьева в Литву ведутся споры. Считается, что это мог быть 1601 год, а сам побег связывается с обстоятельствами дела Романовых. Но Варлаам Яцкий очень точен в деталях и хорошо помнил даты всех событий. Так, он запомнил, что его встреча с Григорием Отрепьевым на Варварском крестце в Москве состоялась «во 110-м году, в Великий пост, на другой недели в понедельник». Упоминание начала Великого поста 7110 года по эре от Сотворения мира дает очень надежную дату — конец февраля 1602 года от Рождества Христова. Понедельник второй недели Великого поста пришелся в том году на 23 февраля.