Надо было проскочить через узкий перешеек между двумя озерами. Впереди были свои.
Сзади раздался выстрел и залаяла собака.
Ускорили шаг. Бородатый, как видно, сильно устал. Перебегали цепочкой, тяжело дыша. Надо было поскорее проскочить пустошь с редкими сосенками. Не успели разведчики миновать открытое место, как с опушки раздались автоматные очереди. Группа залегла и открыла ответный огонь.
— Лесонен, Карху, Егоров! Вот карта и планшет. Пленных и сведения доставить любой ценой! — Алекси коснулся плеча Карху, и тот оглянулся, осунувшийся, совсем мальчишка, если б не пышные усы. — Назначаю тебя старшим. Яковлев останется со мной.
— Возьми и меня, Алекси, — проговорил Карху.
— Младший сержант Карху! Ступай! — хрипло отрезал Алекси.
Карху схватил планшет и подтолкнул капрала. Тот пополз к перешейку, стал перелезать через камень и вдруг, дернувшись, упал навзничь. Полоска крови темнела у него на виске. Оглушающе, под самым ухом, застрекотал автоматом Яковлев. Алекси поймал на мушку нечетко вырисовавшуюся серую фигуру на опушке…
Трое разведчиков и два пленных финна, прикрытые огнем, уползали все дальше, раскачивая заросли вереска. Судя по тому, что противник перенес весь огонь на них, Алекси и Яковлева, группа уже перебралась за перешеек. Пора было уходить и им.
Они отходили поодиночке — один полз, другой отстреливался. Пуля, рикошетом от камня, ранила Яковлева в подбородок. Он приложил к лицу пучок мха и продолжал стрелять. Когда Алекси бросился ползти, послышались выстрелы слева, от озера. «Окружают», — мелькнуло у него в голове. Алекси бил из укрытия и по опушке и в сторону озера, перебегая от камня к камню. Оглянувшись на товарища, он почувствовал, что на голове нет пилотки. То ли потерял, то ли сорвало пулей…
У самого каменного гнезда, в котором уже укрылся Алекси, Яковлева ранило снова. Сержант вскочил и перетащил его в укрытие. «Мне каюк… Возьми гранаты», — простонал Яковлев. Через минуту он скончался.
Алекси отцепил мешочек с гранатами с пояса убитого, разбил его автомат о валун.
Прислушался. Тихо, не стреляют, только тяжело стучит собственное сердце.
И вдруг, совсем рядом, по-фински: «Рюсся, сдавайся, сбережешь кочан!» Примерно то же самое — на ломаном русском языке… Алекси достал из мешочка две оставшиеся гранаты и положил перед собой.
Кусты метрах в тридцати закачались.
— Где ты, червяк? Куда уполз? — послышался голос.
— У него вроде кончились патроны… — ответил ему другой.
— Сдавайся!
Алекси помнил, как закинул в кустарник одну и другую гранату. Тотчас несколько десятков пуль кипящими брызгами взметнулись над камнями. Вдруг, откуда-то сбоку, раздался треск автоматов, и обратный ливень понесся в финских солдат.