Эти иллюзии во многом питались известиями о волне забастовок, которая прокатилась по Германии с 28 января 1918 года. В ней участвовал миллион промышленных рабочих, чьи лидеры призывали к "миру без аннексий" — что было основным лозунгом большевиков. В некоторых германских городах были организованы советы рабочих. Забастовки, тем не менее, быстро были разогнаны. К тому же, как и во время подобных забастовок во Франции в 1917 году, основной импульс исходил не от революционного энтузиазма, а от усталости и военных тягот — как психологических, так и материальных.
Тем не менее последствия договора с Германией для большевистского руководства оказались бедственными. Ленин со своей обычной практичностью требовал осторожности — утверждая, что время, выигранное за счет принятия условий Германии, должно быть использовано для усиления вооруженной силы революции, способной противостоять врагам внутренним и внешним. Но Троцкий, теперь занимающий пост Народного комиссара иностранных дел, находился в плену романтической идеологии, которая принесла ему большинство в большевистском Центральном Комитете. Для того, чтобы заставить немцев сделать наихудший из всех возможных шагов, который должен был призвать на головы империалистов весь гнев мировой революции — сначала в Германии, а затем в других капиталистических странах — требовалось, чтобы наступило состояние "не мира и не войны". Россия не должна была ни подписывать мирных соглашений, ни продолжать сражаться. В силу серьезности этого чрезвычайного решения — отказа от применения материальной силы в ожидании духовного краха врагов революции, 29 января была объявлена общая демобилизация русской армии. В течение еще десяти дней в Брест-Литовске Троцкий продолжал уклоняться от вопросов германской стороны. Но 9 февраля немцы подписали сепаратный мир с Украиной — и одновременно выдвинули большевикам ультиматум, потребовав от них подписать договор к следующему дню. В противном случае перемирие, заключенное в декабре прошлого года, прекращало свое действие, и немецкая армия вместе с австрийскими и турецкими силами начинала наступление на территории бывшей Российской империи.
Наступление, начатое после прекращения перемирия, было стремительным. В результате операции "Фаустшлаг"[35], немцы сокрушили большевистские силы в Белоруссии и на Западной Украине, в Крыму, в промышленном районе Донецкого каменноугольного бассейна[36]. К 8 мая они уже вышли на Дон. В течение менее чем двух месяцев территория площадью 130 тысяч квадратных миль, равная площади Франции, содержащая лучшие сельскохозяйственные земли России, сырьевую базу и значительную часть ее промышленности, была захвачена неприятелем. "Это самая комичная война из всех, которые мне известны, — писал генерал Макс Хоффман, служивший у Гинденбурга начальником штаба во время Танненбергского сражения. — Мы помещаем массу пехотинцев с пулеметами и одним орудием на поезд и высаживаем их на следующей станции; они захватывают ее, берут в плен большевиков, собирают некоторое количество войск и так далее. Эти действия обладают, во всяком случае, обаянием новизны". Это была новизна молниеносной победы, о которой мечтал Шлиффен, и которой германская армия не достигала ни разу с начала войны.