А вот какими словами описывает нахлынувшие на него чувства Адольф Гитлер, будущий глава Третьего рейха, оказавшийся 1 августа на Одеонплаце в Мюнхене, где в этот день зачитывали указ о полной мобилизации:
«Нисколько не стыдясь своих чувств, я упал на колени и всем сердцем благодарил Господа за оказанную мне милость жить в такое судьбоносное время».
В Берлине кайзер, облаченный в армейскую полевую форму, выступал с балкона своей резиденции перед возбужденной толпой:
«Для Германии настал грозный час испытаний. Окружающие нас враги заставляют нас защищаться. Да не притупится меч возмездия в наших руках… А теперь я призываю вас пойти в церковь, преклонить колени перед Богом, справедливым и всемогущим, и помолиться за победу нашей доблестной армии».
Толпы людей собирались и на вокзалах проводить мобилизованных резервистов. Вот зарисовка пехотного офицера, отправившегося на фронт с одного из парижских вокзалов:
«В 6 часов утра, даже не огласив воздух гудком, поезд медленно отошел от перрона. Неожиданно, словно пламя, вырвавшееся из дотоле тлевших углей, грянула «Марсельеза», заглушив слова последних напутствий. Собравшаяся на перроне толпа хлынула за составом. Мы сгрудились у открытых окоп, стараясь поймать последние обращенные на пас взгляды. Нас приветствовали на каждой станции, махали шляпами и платками из каждого придорожного домика. Женщины подбегали к самому поезду, забрасывая вагоны цветами и посылая воздушные поцелуи. Неслись возгласы: «Да здравствует» Франция! Да здравствует армия!» Мы кричали в ответ; «До свидания! До скорой встречи!».
Оживление царило и на сборных пунктах. Резервисты верили, что вернутся домой «до осеннего листопада». Вот как живописал царившие в те дни настроения известный французский историк Ришар Кобб:
«Резервисты, ожидая отправку в армию, перебрасывались между собой короткими и малопонятными постороннему уху фразами. По разговору собеседники, казалось, были днями календаря, а по жестам и мимике — тральными картами из книги Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес». «Ты в какой день? — спрашивал один у другого и, не дожидаясь ответа, хвастался: Я — сегодня», показывая всем своим видом, что такая карта ничем не бьется. «Я — на девятый», — недовольно ронял другой, тут же ловя сочувственные взгляды товарищей («He повезло, друг, к тому времени потеха закончится»), «Я — на третий», — степенно говорил следующий («Еще успею побывать в деле»). «Я — на одиннадцатый», — мрачно цедил еще один из собравшейся группы, предоставляя другим возможность пожать плечами и участливо развести руками («До Берлина не доберется»).