Забегая вперед, отметим: в октябре и ноябре 1914 года в боях под Ипром англичане потеряли убитыми 24 000 человек, а немцы 50 000 человек, в том числе 25 000 добровольцев, большинство из которых попало на фронт со студенческой скамьи. Немецкие добровольцы похоронены на кладбище в Лангемарке, городке близ Ипра. Ворота этого кладбища декорированы эмблемами всех немецких университетов, а рядом с братской могилой установлена скульптурная группа, изображающая родителей, оплакивающих своего сына. Автор этого памятника — Кете Кольвиц, которая и сама в 1914 году понесла такую же утрату. Избиение младенцев в боях под Ипром (позволим себе ассоциацию с евангельской легендой) не только унесло тысячи жизней и ввергло в горе тысячи матерей, но и разрушило веру в быстротечность войны и скорую победу над неприятелем.
Немецкие добровольцы, в основном представители состоятельных слоев общества, которые «отправились на войну, опьяненные милитаристским дурманом», полегли от рук Томми Аткинсов[8], профессиональных солдат, выходцев из рабочей среды, воспринимавших военные действия как выполнение своей обычной работы и отвечавших за ее результат только перед своими однополчанами.
Приведем отрывок из воспоминаний английского капрала Уильяма Холбрука, принимавшего участие в Первом сражении при Ипре:
«После проведенной нами контратаки, в сгустившихся сумерках, я неожиданно обнаружил, что рядом со мной нет никого из наших. Внезапно наступившую было тишину нарушили разрывы снарядов. Стреляли немцы. Я пополз к нашим позициям и вскоре наткнулся на нашего офицера и трех солдат. Среди них я узнал своего приятеля Каиничи, который, хотя и был итальянцем, слыл настоящим кокни[9]. Они тоже пытались выйти из-под обстрела… В стороне от нас раздались стоны. Мы поползли и увидели немца, еще совсем молодого парня. Из его полуоткрытых запекшихся губ вырывалось хриплое, прерывистое дыхание. «Я ранен», — чуть слышно произнес немец по-английски. «Если бы вы не полезли на нас, вас бы никто не ранил», ответил офицер… Едва мы успели перевязать раненого, как офицера срезала шальная пуля, и почти сразу же около нас разорвался снаряд. Каиничи получил осколочное ранение в ногу. Отослав солдат с телом погибшего офицера к нашим позициям, я извлек осколок из ноги Каиничи и наложил раненому повязку. Взглянув на лежащего невдалеке немца, я увидел, что парень умер. Я оттащил его в образовавшуюся воронку и, как сумел, забросал яму листьями и какими-то ветками. Затем, помогая раненому приятелю, пополз вместе с ним к нашим окопам».