— Парни, я все.
— Ты не можешь уйти, пока не сыграешь с Виктором.
— Я не играю с Виктором, — ответила Кейт, проходя к стойке и убирая кий на место. Ее нервы были на пределе, и она просто хотела лечь спать. — Я иду домой.
— Ты должна сыграть, — настаивал Виктор. — Никто не может побить нас, Уорсли.
— Особенно девчонка, — прибавил Тётл.
Ой-ёй. Они пьяны, сказала себе Кейт.
— Может, в другой раз.
— Всем известно, что это неправильно, когда женщина выигрывает у мужчин.
Кейт подумала, что ей стоило бы проглотить последнее замечание, но она и так сдерживалась весь вечер. Она устала от попыток быть милой.
— Виктор, если тебе для хорошего настроения нужно побить женщину, то у тебя на самом деле более серьезные проблемы, чем плохая игра в пул.
— Что это значит?
Кейт действительно хотела, чтобы ей не пришлось ничего объяснять.
— Это значит, что настоящего мужчину женщине не напугать.
— Я покажу тебе, кто здесь настоящий мужчина.
Боже, если он схватится за свое «хозяйство», то ее просто вырвет. Кейт покачала головой.
— Ты на наркотиках?
— Нет.
— Ударился головой?
— Нет. Меня лошадь часто лягала.
— Ну, это многое объясняет, — произнесла Кейт и попыталась пройти к выходу.
Виктор сделал шаг вперед и встал у нее на пути:
— Ты не уйдешь, пока мы не сыграем.
Кейт глянула в глаза Виктора — голубые, мутные, налитые кровью — и почувствовала, как сильно забилось сердце.
— Эй, придурок, — вмешался Роб, появляясь из-за спины Виктора. — Она сказала, что не хочет больше с вами играть.
Кейт перевела взгляд с Тётла на Саттера, стоявшего в паре шагов от них. Невероятное чувство облегчения успокоило ее бешено колотящееся сердце, возвращая его к привычному ритму.
— Не твое дело, — ответил Тётл.
— Теперь мое.
— Можно подумать, ты на нее запал. Она же мужеподобная, но, может, именно это тебе в ней и нравится.
— Что конкретно ты пытаешься сказать, Тётл?
— Что ты педик. — Уорсли указал на Кейт большим пальцем: — А она твоя лесбиянка.
По мнению Кейт, ответ был исчерпывающим.
— Не очень-то мило с твоей стороны. — Роб вздохнул, снимая бейсболку и бросая ее на бильярдный стол. — Ты должен извиниться перед Кейт.
— Или что?
— Или то: я сделаю так, что ты захочешь извиниться. — Саттер провел рукой по волосам. — Наверное, тебе стоит отойти, Кейт.
Ей не нужно было повторять дважды: она втиснулась между стойками с киями.
— Я тебя не боюсь, — заявил Тётл, пританцовывая и раскачиваясь, как какой-то ни на что негодный боксер.
Саттер стоял, опустив руки, с удивленной усмешкой наблюдая за Уорсли, который, наконец, размахнулся, и Кейт едва разглядела движение кулака Роба, прежде чем тот впечатался в лицо Тётла. Уорсли отлетел назад, и Кейт отпрыгнула в сторону за миг до того, как он врезался в стену, у которой она стояла.