— Вы задаете мне этот вопрос уже второй раз за этот вечер.
Де Кок прижал руку к груди.
— Я охотно оградил бы вас от всего этого.
Синтия де Ламотт молчала.
— А вот в этом я сомневаюсь, — вымолвила она наконец. — Я понимаю, что такова ваша работа… Сталкивать людей друг с другом…
Де Кок с любопытством посмотрел на нее. Слезы смыли косметику, лицо было заплакано, но она уже снова сидела, выпрямившись на стуле и больше не казалась испуганной. Голубые глаза были полны решимости.
— Так этот буфетчик лжет? — спросил он осторожно.
Синтия де Ламотт покачала головой.
— Не думаю.
— Значит, в купе сидели вы?
Синтия де Ламотт устало улыбнулась.
— Это слишком простой вывод.
Де Кок нахмурил брови.
— Так это не вы сидели в купе?
— Я вам уже говорила… я не была там…
— Значит этот человек лжет?
Синтия де Ламотт покачала головой.
— Почему вы считаете, что одно непременно исключает другое? А если предположить, что и буфетчик не лжет, и я не сидела в купе и даже не была в том поезде?..
Де Кок прищурил глаза.
— Как же это?
Синтия де Ламотт пожала плечами.
— Вы следователь, это ваше дело, — уклончиво сказала она.
Немного подумав, де Кок решил переменить тему.
— Вы сегодня приехали в Амстердам из Неймегена?
— Да.
— Хотите, я подвезу вас на вокзал? В этот час в районе Вармусстраат небезопасно.
Синтия де Ламотт недоверчиво покосилась на него.
— А вы меня не арестуете?
— Нет.
— Несмотря на заявление этого буфетчика?
— Несмотря на его заявление.
Синтия де Ламотт с облегченным вздохом на мгновение закрыла глаза.
— Недаром мне говорили, что вы мудрый человек.
Де Кок улыбнулся.
— Мудрость еще не означает великодушие.
Он встал и направился к вешалке. Синтия де Ламотт тоже поднялась со своего места.
— Пожалуй, я не поеду в Неймеген… во всяком случае, сегодня. Может быть, вы будете любезны вызвать для меня такси? Я переночую в семье Бернардов.
— Вас там примут?
— В любое время. Я у них не раз уже гостила.
Машина затормозила, де Кок повернулся к женщине вполоборота и, взглянув на нее сбоку, еще раз окинул взглядом серебристо-седые волосы, темно-коричневый костюм из плотного твида и бежевую блузку с воланами.
— Почему, — спросил он тихо, но настойчиво, — вы не говорите мне правду?
Синтия де Ламотт вздрогнула, но не повернула головы и продолжала смотреть перед собой.
— Какую правду?
Де Кок улыбнулся.
— Для меня существует только одна правда, но, может быть, у вас она бывает различных сортов?
Это замечание прозвучало двусмысленно.
Синтия де Ламотт, чуть-чуть помедлив, вдруг наклонилась к нему и, слегка коснувшись губами его щеки, вышла из машины.