Я увидел… Нет, не увидел, а догадался по трупному запаху. Не может человек так вздуться и обезобразиться… Я же много осматривал трупов, но не таких, свежих… Я промямлил:
- Дериземля… Как его…
- Прошло двое суток со дня его исчезновения, - задумчиво сказал майор.
- Ну и что?
- Не могло так разнести…
- А это не Дериземля, - буркнул сзади дед Никифор.
- Как не Дериземля? - возразил я.
- Обувка не его… Пиджак тоже…
- Тогда кто? - спросил я, отступая на свежий воздух.
- Федька Висячин… Который самовольно вылез из могилы.
В кино триллеры, детективы, пальба, драки… А не страшно, потому что все понарошку; вернее, есть то, что показывать нельзя, и не показывают. Например, осмотр гниющего тела в металлическом корыте… И хотя на местах происшествия я побывал, во что превращается человеческое лицо, представлял лишь теоретически. И запах…
Я сетовал, что нечего писать в протоколе осмотра… Кроме тела, за сараем обнаружилась тачка: судя по свежей земле на колесах, на ней и труп привезли с кладбища. И сразу возникли проблемы организационного порядка.
Жена Висячина потребовала вернуть мужа в могилу. Труп же следовало отправить в город на экспертизу для определения причины смерти. Нужен грузовик, цинковый гроб, рабочие, согласные иметь дело с трупом. Спецтранспорт прождешь день, а у дома Дериземли уже собирался народ. Что бы я делал без майора? Он принял мудрое решение: загрузив труп и тачку в «уазик», поехал в город. Мое постановление о вскрытии было у эксперта. Я же в «уазик» не вошел.
- Тачку-то зачем? - удивился дед Никифор.
- Могут быть отпечатки пальцев.
- Покойного Висячина?
- Хозяина тачки.
- Значит, мои.
- Почему твои? - удивился я.
- Тачка-то моя.
- Как же она?..
- Дериземля взял поленьев из лесу навозить.
Пришлось допросить деда в официальном порядке. Затем допросил соседей Дериземли, которых набралось пять человек. Продавщицу магазина допросил… И ничего не узнал, кроме того, что у Дериземли появились деньги и он купил четыре бутылки водки. С кем пил и где, не ведал даже дед Никифор.
Что касается оптимизма, то я пессимист. Уже чувствовал, что проверка анонимки обернется нудным и долгим расследованием, которое завершится элементарным «глухарем»; чувствовал, что в этой кривой избушке просижу всю осень. Можно ли быть оптимистом на следственной работе? Вернее, так: можно ли оставаться бодрым и жизнерадостным, повидав разложившийся труп Висячина?
Майор вернулся часа через три: усталый, смурной и отяжелевшей походкой. Я скоренько сделал чай и открыл банку рыбных консервов. Петр вздохнул:
- Вся машина пропахла…