— Я… хорошо бы чаю, — как можно спокойнее произнесла она, глядя на огонь в камине. — Пожалуй, я выпью чай у себя в комнате. Хочу… поудобнее положить ногу.
— Располагайся здесь, — хмуро предложил Энтони, кивнув на кресло у камина. — Сейчас принесу тебе пуфик.
Дебра колебалась.
— А я… я вам не помешаю?
Опустив уголки губ, Энтони с усмешкой ответил:
— Нет, Дебра, не помешаешь.
— Хорошо. — Дебра чуть помедлила, сняла куртку и поискала глазами, куда бы ее положить.
— Дай мне. — Выхватив куртку, Энтони направился к двери и вышел в холл.
Проводив его взглядом, Дебра нервно повела плечами и опустилась в мягкое бархатное кресло у огня. Здесь теплее, говорила она себе, оправдывая свою уступку, но выглядело это не слишком убедительно. Раз уж осталась в Кингз-Милле, нужно выработать в отношениях с Энтони некий нейтралитет. Не прибегать же к провокациям, а то и до конфликта недалеко.
Миссис Уинсли привезла на сервировочном столике чай. Поставив его рядом с креслом, с любопытством обшарила юркими как у мыши глазками комнату, отметив все — и сброшенные у камина сапоги Дебры, и то, как она сидела, положив ноги на каминную решетку.
— Мистер Браун сказал, что вы подвернули ногу, — проговорила она. ~ Может, поставить компресс?
— Не надо. Пустяки! — Дебра небрежно махнула рукой. — Ничего страшного. Просто наступила на заячью нору.
— Так вы гуляли, мисс? На болотах? — удивилась миссис Уинсли. — Поди, окоченели от холода! В это время года там промозгло.
Дебра молча кивнула, не зная, что на это ответить, а миссис Уинсли с готовностью продолжила:
— Вот и мать мистера Брауна тоже любила гулять на болотах. Оно и понятно — ведь они такие бродяги и вообще…
— Спасибо, миссис Уинсли, вы свободны! — раздался с порога ледяной голос Энтони.
Дебра толком не успела сообразить, что именно сказала миссис Уинсли, а та уже смущенно буркнула «как скажете» и шмыгнула за дверь.
Энтони поставил на ковер возле ног Дебры пуфик, а сам устроился в кресле напротив. Пуфик был круглый, с витыми ножками, и, хотя гобеленовая обивка порядком поистерлась, Дебра поняла, что это дорогая вещь.
Заметив ее взгляд, Энтони пояснил:
— Это матери Генри. Она частенько им пользовалась. Миссис Браун здоровьем не отличалась…
— Вот как? — робко поддержала разговор Дебра. — А что с ней было?
Пожав плечами, Энтони откинул темноволосую голову на зеленую бархатную спинку кресла.
— По-моему, у нее было малокровие, а после рождения Генри развилось белокровие. Она умерла вскоре после моего рождения.
— Вскоре после вашего рождения? — машинально повторила Дебра. — Но ведь у вас с Генри были разные матери.