— А зря, — бросил Корф. — Глядишь, и стреляться было бы не надо. Набили бы друг другу морды, угодили под трибунал и — завтра же на Кавказ, рубить головы чеченцам.
— Какой же ты все-таки кровожадный, князь!
— Нет, я жизнелюбивый. Я сладкого не выношу — рассиропят слезы, растают, вместо того, чтобы решительными действиями взять эту чертову невинность на приступ — и дело с концом!
— Кого ты пытаешься оскорбить?
— Да тебя же, тебя, романтичный ты мой! — вскричал Корф. — Чтобы ты прекратил уже лишние разговоры и помог доктору разметить шаги. Секундантов у нас нет, так что все в наших руках.
— Владимир Иванович, — вздрогнул Штерн, — а может, все-таки — того, передумаете?
— Никогда! Я намерен стреляться.
— И я! — в тон ему расхрабрился Репнин.
— Смотри, стреляй метко. Потому что я не промахнусь.
— Не будь столь самоуверен. Даже лучшие стрелки иногда погибают.
— Вот и славно! Приступим к формальностям? Обменяемся пистолетами?
— Твоему благородству нет предела, — съязвил Репнин.
— А ты его хотя бы зарядил? — хмыкнул Корф, принимая от него пистолет.
Доктор Штерн удрученно покачал головой — друзья вели себя, как птенцы-задиры. Рассчитывать на здравомыслие не приходилось, и поэтому он обреченно смотрел, с каким азартом Репнин и Корф размечают место дуэли, обмениваются пистолетами и проверяют их. «Невероятно, — подумал Штерн. — Я чувствую себя приговоренным к смерти, а эти двое только что не веселятся — подтрунивают друг над другом, слово за слово!»
— Что же ты, Миша? — покрикивал на Репнина Корф. — Это просто. Целишься в переносицу, нажимаешь на курок и… Сразу же и увидишь, что у меня вместо мозгов.
— Об этом и без выстрела догадаться несложно, — в тон ему отвечал Репнин.
— У тебя зато есть прекрасная возможность проверить практикой теорию. Или опровергнуть ее. Что же ты медлишь, поручик?! Неужели струсил?
— Нет! — сквозь зубы процедил Репнин.
— Не тяни — здесь все просто. Или я умру, или она останется со мной.
— Замолчи!
— Так стреляй же, черт возьми!..
Репнин поднял пистолет и выстрелил в воздух. Пуля ушла вверх, и с деревьев мягкими хлопьями западал растревоженный снег.
— Слава Богу! — воскликнул доктор Штерн.
— Ах, как благородно! — язвительно бросил Корф. — Только это плагиат, Миша. И потому не считается. Будем думать, что ты промазал. Молись, Мишель!
— В следующий раз… — начал было Репнин.
— Следующего раза не будет, — усмехнулся Корф, покачивая пистолетом, как веером.
— Стреляй! — зарычал взбешенный его издевательствами Репнин.
— А я первым делом направлюсь к ней в спальню и поведаю о твоем великодушном поступке. Думаю, мне потребуется не одна ночь, чтобы утешить твою прекрасную даму…