На одном из па он задел локтем угол стола и болезненно сморщился.
— Что с тобой, Никитушка? — воскликнула Анна.
— Ничего… Лучше в другой раз…
— С утра едва ходит, — покачала головой Варвара.
— Покажи-ка мне руку, — требовательно сказала Анна. — Дай я посмотрю, что там у тебя. Боже мой… Что это? Никита отвечай, откуда синяки?
— С лошади упал, — Никита вырвал руку из ее пальцев. — Пустяки это, на мне все быстро заживает.
— А ты куда смотрела, Варвара?! Надо рану промыть, а то, не дай Бог, может горячка начаться.
— Так уж сразу и горячка, — разулыбался Никита. Ему было приятно, что Аня так заботится о нем.
— А у нас тут, оказывается, новая сестра милосердия объявилась, — издевательски произнес Карл Модестович, входя в этот момент на кухню.
— У Никиты рана на руке. Ее надо обработать…
— А между тем, в доме есть человек, который не меньше, а может, даже больше других нуждается в заботе.
— Неужели с дядюшкой что? — всполошилась Анна.
— С чего ты взяла? — остановил ее управляющий. — Я о том человеке говорю, кто днем и ночью печется о благе всех работников. А о нем самом, бедном, никто всерьез не беспокоится. А ты и подавно.
— Это кто тут у нас бедный? — воинственно спросила Варвара.
— Тебе говорить не разрешали! — прикрикнул на нее Шуллер. — А вот Анна знать и помнить должна — господин барон не вечен! Он стар. И скоро кто-то другой будет оценивать ее достоинства.
— Я молюсь, чтобы господин барон прожил еще много лет! — перекрестилась Анна.
— Молись, молись! А я подожду. Я терпеливый. И дождусь того момента, когда душа барона отойдет к небесам…
— Барина не трожь! — Никита вдруг пошел на управляющего, и Анна с Варварой тут же повисли у него на руках, сдерживая его благородный порыв.
— Ну-ну! — погрозил ему управляющий. — Ты лучше в дороге свой норов показывай. Иди коляску готовь, поедешь за доктором Штерном, а ты, Анна, с ним, чтобы чего не перепутал.
— Чувствую я, что что-то случилось, — прошептала Анна.
— Твое дело не чувствовать, а исполнять! И чтоб по-скорому обратно! Я на крыльце ждать буду.
— А что доктору-то сказать? — хмуро спросил Никита.
— Нечего ему говорить — звали и все тут!
Управляющий выставил Никиту и Анну из кухни и не упускал их из виду, пока они со двора не уехали.
Пока он ходил, барону стало лучше. Иван Иванович уже не хрипел, а дышал, правда, глубоко и еле слышно.
— Как здоровье, Иван Иванович? Лучше вам? — склонилась над ним Полина.
— Аннушка, это ты? Анна, где Анна?
— За лекарством отправилась.
— Мне не нужно лекарство, я должен… — барон сделал попытку приподняться, но тут же без сил опустился на думочку, подложенную ему вместо подушки.