— Пригласим петербургский полусвет! — насмешливо поддел мать Долгорукий.
— Ты совершенно напрасно смеешься, Андрюша, — ничуть не обиделась княгиня. — Эта свадьба должна запомниться надолго! Я хочу, чтобы все было шикарно. Сделаем живые скульптуры! Всех крепостных детей нарядим амурчиками — дадим им в руки лук и стрелы!
— Уверен, что бы вы ни придумали, это будет интересно, — Андрей дал понять, что эта тема его не интересует. — Что же, Лиза, поздравляю, желаю тебе и твоему жениху только счастья.
Андрей церемонно откланялся. Лиза проводила его пустым взглядом и присела за стол рядом с подозвавшей ее матерью.
— А что вы планируете к столу? Свежую телятинку? — фантазировал Забалуев.
— Я приглашу французских поваров и итальянцев для фейерверков!
— Мария Алексеевна, это дорого встанет!
— Андрей Платонович, неужели по такому случаю вы будете экономить?
— Нет-нет, — заерзал Забалуев, — я просто имел в виду, а вдруг лес подпалим?
— Видишь, милая, — улыбнулась княгиня, — какого мужа я тебе нашла — на сто шагов вперед смотрит! Но не извольте волноваться, Андрей Платонович! Предоставьте все мне, а я уж такую свадьбу устрою — все запомнят!
— Оркестр можно пригласить военный, — не унимался Забалуев. — А как вы считаете, дорогая моя невестушка?
— Оставляю это на ваше усмотрение, матушка и Андрей Платонович! У вас такой тонкий вкус! — Лиза говорила без выражения и скрытого смысла. — Можно, я пойду к себе?
— Скажи мне еще раз, Лиза, — Долгорукая пристально посмотрела на дочь, — а ты не передумаешь?
Лиза молча покачала головой и, поклонившись, вышла из столовой.
— Сынок ваш, Мария Алексеевна, между нами и Корфами встанет! — тихо и уже совершенно серьезным тоном сказал Забалуев.
— Не встанет, — так же негромко ответила Долгорукая. — Уедет в Петербург и позабудет про нас.
— Вы уверены?
— Уверена. Андрея легко отвлечь. А вы когда к Корфам собираетесь?
— Пусть барон подождет. Чем больше он волнуется, тем проще будет с ним справиться. А теперь прощайте, несравненная Мария Алексеевна! Когда я вернусь, обещаю, имение Корфов будет вашим.
— Сердечные шумы, конечно, еще есть, но это возрастное. Похоже, нам удалось преодолеть кризис. Но у меня к вам, Иван Иванович, убедительная просьба — соблюдайте постельный режим и диету. Я еще раз заеду к вам позже, — доктор Штерн убрал в саквояж стетоскоп и ободряюще улыбнулся Анне. — А вы, дорогая, не оставляйте его своими заботами. Мне кажется, вы действуете на своего опекуна столь же эффективно, как и мои лекарства.
— Аннушка — единственная моя надежда, — кивнул барон.