Дверь в задней части площадки бесшумно отворилась. Несмотря на принятое решение сохранять беспристрастность, Гарри вытянул шею и сощурил глаза.
— Ба–а–а, — выдохнул над ухом Рон. — Ты только погляди, Гарри, вот это удача… Гарри, ты видишь? Эй, ты чего?
Гарри не двигался. Ему вдруг перестало хватать воздуха. Рон участливо потрепал его по плечу.
— Все нормально, — прошептал Поттер, скидывая его руку.
— А ведь есть Бог на свете! — ухмыльнулся Рон.
— Тс–с–с! — шикнула Луна.
— Эй, хорек, мы здесь… гхрллл…
От меткого тычка локтем под ребра Рон захлебнулся словами и бросил на девушку обиженный взгляд.
Под конвоем двух волшебников в зал вошел Драко Малфой. Исхудавший, бледный — даже бледнее, чем Гарри его помнил со школьных времен. В дорогой мантии из тончайшей шерсти, с изящными сине–серебряными узорами на воротнике и отворотах рукавов и застежкой с бриллиантами. Руки белые, словно окостеневшие, с тонкими, длинными пальцами, судорожно обхватывающими предплечья, и даже на вид холодные, как ледышки. Плечи неизменно расправлены — наверное, это в крови… в чертовой чистой крови, — врожденная осанка, испортить которую не в силах ни долгие годы школьных занятий, ни поражение, ни допросы. Что в нем осталось от прежнего Малфоя? Отросшие, давно не стриженые волосы, грязными прядями спадающие на лоб и лезущие в глаза? Острый подбородок и выступающие скулы? Сжатые в тонкую линию, словно совсем бескровные губы, обветренные, сухие и потрескавшиеся? Запекшаяся в уголке рта кровь? Трусость и слабость, зажатость, оцепенение и униженность… Покорность… И тоска, тоска в глазах. Глухая, серая…
Малфой проследовал к креслу, опустился на сиденье. Вздрогнул и непроизвольно сжался, когда лязгнули цепи и приковали его руки. Гримаса боли исказила лицо, и Гарри, прищурившись, разглядел кровоподтеки и содранную кожу на тонких запястьях. Он не был уверен… но что это, если не следы от веревок или наручников?
— Что, Малфой, съел? — едко прокомментировал Рон.
Гарри нахмурился. Он определенно не разделял энтузиазм Уизли, хотя надо отдать ситуации должное: Рон заслужил этот момент триумфа. Трусливый, подлый, гадкий слизеринский ублюдок — это только малый перечень достоинств Драко Малфоя. Впрочем, сейчас, глядя на сжавшуюся фигуру в кресле, Гарри испытывал что‑то сродни жалости. Ему ли не помнить, как чувствуешь себя там, перед полным судейским составом?
— Слушание от третьего июля две тысячи второго года объявляется открытым. Разбирается дело… — заговорил Министр спокойным голосом, так не похожим на голос Корнелиуса Фаджа, судившего в свое время Гарри. Неожиданно для себя самого Гарри облегченно вздохнул при мысли, что с таким судьей у Малфоя определенно больше шансов выйти отсюда свободным, чем если бы на его месте по–прежнему восседал Фадж со своей жабой Амбридж. Или нет? Кажется, Малфои были дружны с бывшим Министром? А, Мерлин, да ему‑то какая разница?!