Предатель выдал пароль, — прошептала она. — Нет-нет, это не поляк. Это иуда.
Они ползли, пока их не увидели. Пули взрыли перед ними землю, но выстрелы сразу же прекратились. Андрей понял: борьба кончилась, их не хотят убивать. Надеются взять живыми. А Никита? Фашисты уже добрасывают в костры дрова. Значит, и Никита?
Андрей увидел в руке Марии гранату. Наверно, девушка берегла ее для себя. Она хотела взорвать себя в последнюю минуту. Но ему нужна была ее граната. Очень нужна. Он бросит ее сейчас в самолет, и фашистам не удастся затушить пожар. Никита все поймет.
Андрей протянул руку к гранате:
Дай, Мария.
Она отрицательно покачала головой:
Они уже идут.
Андрею казалось, что он слышит гул моторов. Это — Никита.
Дай, — повторил он — Ведь там — Антек.
Мария поняла:
Возьми.
Он занес руку с гранатой, но было уже поздно. Двое навалились на него, прижимая к земле. Потом он почувствовал тупой удар по голове. Ему показалось, что это взорвался самолет. Он облегченно вздохнул и позвал:
Мария!..
Перед ней стоял фашист. Ствол его автомата почти касался ее лица. Чуть позади немца были еще трое. Все с автоматами. Мария в изнеможении опустилась на колени. Потом быстро приставила пистолет к сердцу и выстрелила.
4
Когда стрелок-радист Иван Сирицын повернул турель влево и приготовился дать первую очередь по фашистам, немец, увидевший его в свете ракеты, вскинул автомат и выстрелил. Правая рука Ивана повисла, как плеть. Он не чувствовал боли, но не мог поднять руку. Продолжая стоять у пулемета и подворачивая турель левой рукой, Иван думал только об одном: «Надо стрелять». Несколько пуль впилось в его плечо. Иван медленно осел на пол, широко открытым ртом глотнул воздух и пополз к двери. Подняться на ноги у стрелка не было сил. Он полз, и следом за ним тянулся красный след. Кое-как добравшись до двери, Иван выглянул наружу. Он увидел разведчиков, отступавших к лесу. У хвоста самолета, строча из автомата, стояли фашисты. Стрелок-радист перегнулся и поставил ноги на трап. От этих усилий потемнело в глазах, он не удержался и скатился вниз. Трап загрохотал, один из немцев оглянулся, подошел к лежавшему без движений стрелку и на всякий случай выстрелил ему в спину. Иван дернулся и застыл. Он еще жил, но ему нечем было дышать: изо рта хлынула кровь. А сознание не уходило. Иван слышал выстрелы и понимал: это конец. Конец им всем! Он пытался открыть глаза, но тяжелые веки не поднимались. Хотя бы открыть глаза! Хотя бы вздохнуть. Один только раз, чтобы воздух наполнил грудь, освежил, влил в тело немножко сил. Ведь ему надо только отползти в сторону, притаиться и ждать. За поясом есть ракетница, а второй самолет вот-вот должен появиться над площадкой. Разве много надо сил, чтобы отползти и ждать?..