– Коммерческий расчет, – аккуратно поправил Разблюев.
– Я так и сказал.
Стену против входа украшал иконостас цветных фотографий – все, как одна, в стильных рамах под старину. Капитан поспешил подойти. Ткнув пальцем, спросил:
– Это он? Матвей?
– Да.
Свинец всмотрелся. Серия снимков представляла исчерпывающие и неопровержимые доказательства сверхуспешности как хозяина кабинета, так и его виноторгового дела. Хозяин: прямоугольное, простое, вызывающее симпатию лицо умеренного жизнелюба, несколько стеснительно (но и победительно тоже) взирающего близко посаженными глазами в объектив, – по большей части со скромной улыбкой, чуть сдвигающей вбок весомый бульдозерный нож квадратной нижней челюсти. Хозяин в белых штанах на фоне прибоя; хозяин, многозначительно выглядывающий из-за виноградной лозы; хозяин с бокалом красного; хозяин, пьяный в зюзю, в обнимку с усатыми и носатыми толстяками, очевидно – виноделами; хозяин рассматривает нечто средневековое; хозяин у подножия Эйфелевой башни; хозяин подле огромной стойки с разнокалиберными бутылками, их сотни; хозяин жмет руку лощеному патриарху в запонках, не иначе тоже хозяину чего-то; хозяин дефлорирует пузырь шампанзеи; хозяин в кабриолете; хозяин с клюшкой для гольфа… И парадный портрет: хозяин с крокодиловым кейсом, в полупрофиль, выдвинутым подбородком готов таранить будущее, как таранит белые глыбы замерзшей воды нос ледокола.
Пропорциональная фигура, мужицкие ладони. Везде раскованная, свободная поза. Везде в пиджаке. Почти везде – в галстуке. Преуспел! – намеками либо прямо заявляли галстуки, позы, винные бочки и разбивающиеся у ног сине-зеленые волны. Смог! Добился! Пролез. Достиг. Допрыгнул. Жизнь удалась.
– Он каждый год во Францию ездит, – пояснил Разблюев.
– Может, он и сейчас там? – игриво спросил капитан. – Завел себе француженку, домик купил и сейчас выбрал момент драпануть?
– От Марины не драпанешь.
– Я присяду?
Не дождавшись разрешения, Свинец уселся в кресло – с виду комфортабельное, крытое лоснящейся кожей, оно оказалось неожиданно твердым, предназначенным именно для того, чтобы работать: вертеться, азартно елозить и подпрыгивать в процессе борьбы за деньги, – и огладил рукой стол. Попытался вообразить себя Матвеем Матвеевым, продающим, сидя тут, вина по пять тысяч евро за флакон. Однако с гудящей дурной головой вообразить что-либо полезное было трудно, и пришлось просто закурить новую сигарету.
– Коммерческий расчет, – сказал он по слогам. – Стало быть, Матвей человек расчетливый. Спокойный. Осторожный. Бесполезному уголовнику Соловью платит две тыщи долларов в месяц, чтоб не иметь за спиной недоброжелателя. То есть твой босс – умный?