— А она знает о завещании Кристиана?
— Нет. Мы все ей расскажем.
Машина мягко остановилась у стеклянных дверей дома.
— Твоя невеста!?
Жозефина Мидволд откинулась на спинку кресла и прижала руки к своему сердцу. Беатрикс, глубоко вздохнув, огляделась.
Она находилась в комнате, обстановка которой словно бы возникла из другой эпохи. На окнах висели тяжелые драпри, старомодная мебель накрыта полотняными чехлами, огромная люстра напоминала о музейных залах, мерно качался маятник в старинных кабинетных часах. Старомодные горшки с пальмами неплохо сочетались с бамбуковыми этажерками начала восемнадцатого века. Китайские ширмы, каминная решетка, украшенная диковинными птицами, а также тускло поблескивающие золотом переплеты старинных книг в темного дерева книжных шкафах составляли разительный контраст с обстановкой квартиры Корнелиуса. Под ногами лежал потрясающей красоты индийский ковер.
Жозефина Мидволд — дама примерно шестидесяти лет с крупными чертами лица, в которых угадывались следы былой красоты, пристально смотрела на гостью. Но взгляд ее не выражал враждебности, пожалуй, только острое любопытство. Хозяйка произнесла все таким же удивленным голосом:
— Господи, я не верю тебе, Корнелиус. Кто она, и когда это случилось? А что с Викторией?
Сынок беспечно вышагивал по ковру и при последнем вопросе матери приблизился к креслу, затем нежно поцеловал Жозефину в лоб.
— С Викторией все в порядке. Но ответь нам, почему ты принимаешь нас здесь? Мне больно ходить по такому ковру. Ему место в национальном музее.
Жозефина твердым голосом возразила:
— О каком музее может быть речь? Твой отец когда-то распорядился, чтобы этот ковер никогда не покидал нашего дома.
Корнелиус встал на четвереньки и бережно провел рукой по ворсу, жестом пригласив Беатрикс проделать то же самое. Девушке понравилось дурацкое предложение Мидволда: по крайней мере, оно снимало общее напряжение.
Он заговорил, растягивая слова и специально понизив голос:
— Этому ковру триста пятьдесят лет. Работа замечательная. Труд индийских мастеров в сохранности и должном почете.
Жозефина с улыбкой смотрела на сына и на молодую гостью, стоявших на четвереньках в центре комнаты.
— Перестаньте ломать комедию. Право, как малые дети. Скажите лучше правду.
— Госпожа Мидволд! — Беатрикс поднялась с колен. — Мы обручились, но, если бы вы знали обстоятельства… Если быть честной, я сама в недоумении, так как все произошло в одно мгновение. Мне кажется, Корнелиус может объяснить гораздо лучше, чем я.
Жозефина с нескрываемым интересом смотрела на стройную фигурку гостьи в черном вечернем платье, отмечая и декольте, и тени под глазами, и тщательно убранные чудесные каштановые волосы.