- Позвать бы милиционера, — возмущаются во втором эшелоне.
- Иди зови, — смело предлагают из первого.
- Почему ругаешься, мать? — произносит толстый узбек в тюбетейке. — Почему я спекулянт? Я трудовой человек. За ковром приехал. Дочку замуж отпускаю. Ночь здесь сидел, чуть не замерз... В Ташкенте такой ковер, честное слово, как золото. А откуда у меня золото?
- Может быть, вы и труженик, — охотно вступает в разговор пожилая женщина. — Только как сюда ни приду, глаза бы не глядели.
- А что, милая, сама-то каждый день сюды шастаешь? — с подковыркой спрашивает бабка в темном боевом платке.
Все дружно смеются. И вновь привычно и беззлобно принимаются обсуждать, почему сюда засылают ковры, а в Ташкент меховые тулупы.
- Сам покупал, в командировке был. За сто рублей, — доказывает худой русоголовый гражданин.
- Политика, да, — соглашается золотозубый кавказец в кепи. — Хотят, чтобы поезда пустые не ходили. Народ едет туда-сюда...
Постепенно тема разговора захватывает всех, и толпа уже не расслаивается на чистых и нечистых.
- Слушай, — жарко обращается в пространство смуглый гражданин, — почему я должен платить спекулянту деньги? Я хочу свои деньги отдать государству. Нет, не хотят у меня брать! Выпускайте товар. Постройте десять фабрик, завалите все коврами.
- Как холодильниками, да, — соглашается кавказец.
- Или возьми автомобили... Не знаю, о чем там думают, — перебивает русоголовый. — Введите коммерческие цены. Дороже, согласен. Но ведь, например, масло в кооперативе продают?! Деньги идут государству, а не спекулянтам. Не обидно.
- Ну! Загнул! — возмущаются сразу человек пять. — И так автомобиль стоит — стыдно цифру назвать.
- Я что говорю, — отбивается русоголовый. — Понимать надо. Рабочим и колхозникам пусть продают как продавали. Даже дешевле. По месту работы. А кооператив сам по себе. Тогда не будет спекулянтов. У кого есть деньги, а нет права — иди в кооператив.
- У кого есть деньги, а нет права, в тюрьму пусть идет, — обрубает узбек.
- Да ладно, дед! С неба ты свалился в своей тюбетейке, — обижается русоголовый. — Я знаю таких, которые тройную цену за машину просят. И не стесняются.
- А! — взмахивает руками кавказец. — Поймают — спекулянт, не поймают — честный человек. Так, да.
Гражданин в шляпе трогает за плечо русоголового.
- Вы, любезный, не совсем четко представляете разницу между кооперативной торговлей и государственной. Масло и автомобили — предметы суть разные. А выступаете, простите, как трибун.
Русоголовый сникает. Мало ли кто окажется в толпе, накличешь неприятностей на свою голову. И вновь вокруг гомон.