В тесной подсобке стоял густой дух копченой колбасы. Из глубины магазина доносились крики. Это, вероятно, Сысой вел переговоры с водителем грузовика...
В стороне застенчиво смотрел в зарешеченное окно молодой человек в замшевом пальто, с ондатровой шапкой в руках. Серега признал в застенчивом молодом человеке известного в городе драматического артиста. Но фамилия актера, как назло, вылетела из головы. Да мало ли он их повидал на вечеринках!
- Привет артистам! — воскликнул Серега.Блинов?! — обернулся актер.
По его кислому тону было ясно, что ему не очень-то хотелось встретить здесь знакомого. Неспроста же он воротил скулу к окну.
- Что, брат, проголодался? — наседал Блинов.
- Да вот, понимаешь, день рождения грядет. Надо, понимаешь.
- Нафаршироваться, — подхватил Блинов, мучительно стараясь вспомнить имя актера.
Понятное дело: рядом с ним эта знаменитость — нищий студент. Все же Блинову льстило знакомство. Актер в городе считался человеком прогрессивных убеждений, а Блинов уважал прогрессивные взгляды с детства, когда клянчил у заморских туристов жвачную резинку. Это потом уже, с появлением денег, у Сереги появилась гордость.
- А что привезли? — поинтересовался Блинов.
- Бес его знает, — демократично ответил актер. — Сысой сказал стоять.
- Постоим, — согласился Блинов. — Курить будешь? — Он откинул полу шубы, достал коробку «Кента».
Актер милостиво протянул руку. Закурили.
- Давно стоишь? — спросил Блинов.
- Минут тридцать, — вздохнул актер и повел головой в сторону коридорчика. — Это еще ничего. А то они так орали, точно наш главреж.
- А что, орет главный?
- Орет. На репетициях. Попробуй помолчи. Вместе со шляпой съедят. Артисты народ прожорливый.
- Я вижу. — Блинов кивнул на сумку, стоящую у ног актера.
Крики в коридорчике стихли. Видно, скоро появится и Сысой.
- Шуба у тебя знатная, Блинов, — сказал актер.
- Волчище. Матерый, — согласился Блинов. — А у тебя что, Англия? Вроде бы туда ездили, в газетах писали... Ну и как там?
Актер сбил пепел в расколотое блюдце.
- Да как тебе сказать, Блинов. Всем все до фени. Полное равнодушие... У нас вот хотя бы у Сысоя концерт послушаешь. А там — молчат. Как пришибленные. Соберутся в своем гардене, помитингуют молча о какой-нибудь муре и разойдутся. Черт их знает, молчуны какие-то.
- Да. Скучно им, — согласился Блинов. — Сысоя на них нет.
И тут, легок на помине, явился Сысой — лысый, небритый, в белом засаленном халате. Позади него топал сапожищами мужик в армяке.
- Договорились, е-мое! — Сысой протянул ему руку, заросшую шерстью. Короткие, точно обрубленные, пальцы держали три рубля.