За дверью что-то невнятно проговорили...
Рудина влезла в брюки, натянула шерстяной свитер. Откинула с лица рыжие волосы, провела по ним щеткой. Что-то поправила в уголках губ, глядя в настенное зеркало... Сняла цепочку, повернула ручку замка, поддала коленом дверь.
На скупо освещенной площадке стоял улыбающийся водопроводчик Леон. За ним высился худой старик со шляпой в руках. Его энергичное лицо излучало светскую учтивость.
- Я не один. — Леон повел головой. — Я с приятелем.
Старик шагнул в сторону и вежливо поклонился.
К тому времени как Платон Иванович Сорокин явился с визитом к заведующей обувным отделом, директор Универмага Константин Петрович Фиртич успел закончить малую диспетчерскую по складам и вспомогательным помещениям, проанализировал работу филиалов за вчерашний день, подписал несколько приказов по отделу кадров и теперь стоял у окна в ожидании главного бухгалтера.
В провале двора он видел, как зеленый, похожий на гусеницу трейлер, неуклюже маневрируя, подбирался к транспортеру. Несколько электрокаров сновало по двору, разгружая грузовики. Тесновато во дворе. Бывали дни, когда «Олимп» принимал и отправлял до двухсот большегрузных машин...
Фиртич через плечо бросил взгляд на Индурского. Коммерческий директор сидел, сложив руки на животе. Словно упаковал себя в черную кожу старого кресла.
- Сколько стоят эти фотоаппараты?
- Продавали за четыреста тридцать. Но другой артикул.
- В чем же разница? — помедлив, спросил Фиртич.
- В отделе разницу не видят, а люди там опытные. Возможно, оптика иначе просветлена.
Фиртич вернулся к столу, наклонился к селектору и попросил секретаря связать его с Ленинградским оптико-механическим объединением. Затем достал из холодильника бутылку с соком, картонный стаканчик, жестом предложил Индурскому. Тот отказался.
- Вчера я чуть с крыши не упал, — меланхолично объявил Индурский. — Полез снег сбрасывать на даче. И свалился. Хорошо, зацепился за выступ... Ору, думал, вот-вот сорвусь. А они хохочут.
- Кто?
- Племянник с женой. И сосед из-за забора выглядывает.
Фиртич еще раз взглянул на озадаченное лицо коммерческого директора и засмеялся. Индурский обидчиво вытянул толстые губы.
- Извините. — Фиртич пытался сдержать смех. — В торговле падать с крыши неблагоразумно. С санаториями трудно.
- А что легко в торговле? Такой доход приносим,а все пасынки.
- Не прибедняйтесь, Николай Филимонович. Любую путевку вам на блюдечке принесут, захотите только.
Индурский развел руками и качнул вперед рыхлое тело. Круглые птичьи глаза в гневе сошлись на переносице.