Воспользовавшись вопросом, в начатый разговор вклинился всегда осторожный в суждениях генерал Вержбицкий:
— Но ведь, Константин Васильевич, чехи помогли нам взять Зиму, согласитесь, если бы не майор Пржахл, своими силами мы бы не смогли этого сделать.
Но вмешательство только подлило масла в огонь.
— Пржахл, Пржахл, — снова взвился Сахаров, — надолго его хватило, этого Пржахла, Ваше Превосходительство? Где он теперь, ваш доблестный майор Пржахл? Сидит запершись у себя в вагоне, совестно на люди показаться, нашелся один порядочный офицер, а мы его уже в святцы записать готовы. Были и до него, полковник Швец, например, может, еще несколько найдется, и это на пятьдесят-то тысяч!
— К тому же, — не слушая его, продолжал гнуть свое Вержбицкий, — союзники нас не поддержат, мы окажемся в одиночестве между всех огней.
При слове «союзники» Сахарова подхватила новая волна ярости.
— Союзники! — вскочил он с места. — На русской крови и костях отпраздновали победу, а теперь с ножом к нам в спину! Веками эти союзники спят и видят стереть с лица земли само ненавистное им название Россия, думают теперь, что дожили до своего звездного часа, ведут себя, как грязные мародеры после боя, только рано радуются, у Лейбы Троцкого с Ульяновым и для этой сволочи петля готова! Если мне разрешат, я их через двадцать четыре часа всех, вместе с ревкомом, поставлю к одной стенке! Я…
Кто знает, чем бы закончилась эта перепалка, если бы на пороге вдруг не возникла взволнованная фигура дежурного офицера:
— Позвольте доложить, — в эту минуту, видно, ему было не до уставных церемоний, — нынче утром Верховный правитель с Пепеляевым убиты!
Только тут, после длившейся целую вечность паузы, Войцеховский наконец подал голос:
— Что будем делать, господа?
Обычно помалкивающий и болезненно стеснительный казачий генерал Феофилов подал голос:
— Константин Васильевич, однако, прав, господа, — сивый хохолок на его похожей на крепкую репку голове заносчиво вздернулся. — Иркутск надо брать, пускай эти сукины дети отвечают за все по закону, стерпеть это никак невозможно, господа.
Его поддержал командир ижевцев генерал Молчанов:
— Мои молодцы рвутся в бой, — в его простоватом, задубелом на ветру и морозах лице проступила угрюмая решимость. — Поверни их сейчас, после такого марша, в сторону, пиши пропало, боеспособная сила превратится в холостой сброд.
Но Вержбицкий со своего места только ленивым взглядом повел в их сторону, продолжая настаивать:
— Возьмем город и окажемся в глухом мешке, нас начнут бить все кому не лень и со всех сторон: и красные, и зеленые, и чехи с союзниками. Выход единственный: в обход Иркутска двигаться к Байкалу, а оттуда на соединение с Семеновым.