«Посылаю чрезвычайного моего посланника Мустафу-агу, дабы сперва узнать о вашем добром здравии, а затем передать пожелания вам впредь всякого благополучия. Также объявляю вашему сиятельству, как то ведомо всему свету и всей самой Речи Посполитой нам доброжелательной, что Пресветлая Порта Оттоманская от давних времен всегда и весьма в мыслях своих сохраняла и сохраняет, дабы вольность польская в целости быть могла. И если Пресветлая Порта Оттоманская с Государством Российским когда-то вначале договор заключили, то это, дабы доброжелательная нам Речь Посполитая в свой вольности пребывала и от войск (чужих. — Р. К.) в границах своих дабы всегда свободна была, пакты бы заключала и утверждала, а наипаче, в нынешних конъюнктурах Пресветлая Порта Оттоманская (желала бы) иметь (по отношению к себе. — P. K.) постоянную и доброжелательную Речь Посполитую Польскую…»
Дальше Колчак пишет, что ему известно, что, вопреки «пактам», русские войска зимуют в Польше, и что, если ему придется атаковать русских на польской территории, он надеется, что Польша не увидит в этом враждебного акта.
* * *
В 1713 году по приказу султана Ахмета III турки сконцентрировали все свои силы в Бессарабии. Все ждали, что Лещинский, Карл XII и Орлик войдут в Польшу с 300-тысячной турецкой армией. Воевода киевский Иосиф Потоцкий, впоследствии Гетман Великокоронный, выступил бы тогда со всей южной Польшей, Подолией и Галицией за Станислава Лещинского. Но Петр Великий приступил уже к исполнению условий Прутского договора — уничтожить укрепления Азова и флот Черного моря, — и мир был подтвержден.
Все же турки окончательно захватили Хотинскую крепость и окружающие ее области между Днестром и Прутом и начали строить, как было указано выше, обширное укрепление в Хотине.
Таким образом, граница по Днестру держалась уже двумя крепостями — Хотином и Бендерами, а Буковина и Бессарабия были превращены в турецкую пограничную военную окраину, которую турки начали заселять татарами из Литвы — липканами.
Молдавский хронист Авксентий пишет об этом следующее:
«Каждый день мы видим многих людей, рожденных от знатных родителей, воспитанных в роскоши и неге, которые ныне попадают в рабство, заставляющее их переносить все горести и страдания нищеты. Та же участь постигла и многие свободные города страны, попавшие во власть чужих; подавленные неволею, они испытали все горести и все тяжести, какие захотели на них возложить их новые господа». Из рассказа хрониста видно, что Молдавия «более чем какая-либо другая страна была подвержена этим страданиям и этим несчастьям». — «Самая страшная рана, — продолжает хронист, — отнятие Хотина — должна была завершить все бедствия, жертвой которых она была за последнее время. Как рана, которую не лечат, ослабляет все тело и приносит в конце смерть, так потеря Хотина для Молдавии — незарубцованная рана, ведущая к большой слабости и к печальному упадку, как покажет будущее».