— Я должен поразмыслить над тем, что вы сказали, — пробормотал Писарев после весьма продолжительной паузы. — Но… если я намерен буду ответить вам положительно, то я должен получить от вас гарантию вашего участия во мне.
— Вы хотите сделать это прямо сейчас, здесь? — с легкой иронией осведомилась Анна и положила вилку на стол.
— Нет, что вы, — недобро скривился Писарев, — я бы хотел лучшим из приготовленных на сегодняшний вечер блюд насладиться в соответствующей атмосфере и в надлежащей последовательности.
— В таком случае, — кивнула Анна, — давайте сначала отужинаем, а потом перейдем к заключительной части наших переговоров…
Когда Писарев дошел до спальни, он уже почти ничего не соображал. От подсыпанного Варварой снадобья его повело, но он приписал свою слабость обильной пище и шампанскому, к которому от волнения прикладывался в конце ужина слишком часто. В спальне он еще пытался обнять Анну и даже потянулся губами к ее лицу, но потом рухнул на постель и отчаянно захрапел. И тогда Анна с Варварой принялись стаскивать с него одежду, оставив капитана только в одной длинной шелковой блузе с кружевными манжетами. Варвара при этом плевалась в сторону и отпускала разные ругательства, а Анна помогала ей, сжавшись от презрения и ужаса, что ей приходится делать такое.
Ночь они провели вместе — Варвара сидела на мягком низком пуфе рядом с кроватью и следила, чтобы Писарев не упал ненароком на пол и ничего себе не повредил. Анна же разделась до ночной рубашки — вдруг Писарев проснется и увидит, что она одета, и села и кресло у окна, стараясь не смотреть на этого мужлана, в беспамятстве развалившегося на постели — ее семейной постели, где они с Владимиром провели столько счастливых ночей. Ее сердце обливалось кровью. В надежде спасти доброе имя мужа и, возможно, его жизнь, она вынуждена была осквернить святое. Но иного выхода у нее не оставалось, и Анна мужественно переносила эту пытку — видеть, как какой-то недочеловек, подлец и вор мнет ее подушки и нежнейшее постельное белье и перекатывается с боку на бок на ее брачном ложе.
Наконец от усталости она заснула, точнее, провалилась в какую-то пугающую своей бесконечностью темноту, но длился этот кошмар совсем недолго (или ей так показалось?). Вскоре Анна почувствовала, как Варвара трясет ее за плечо.
— Просыпайся, Аннушка, ирод наш зашевелился. Пора тебе для него последнюю сцену разыграть…
Анна смутным взглядом посмотрела на нее и все вспомнила.
Очнувшийся Писарев увидел Анну рядом с собой — усталую от «ночи любви» и готовую на все ради него. Он, конечно, какое-то время взирал на нее с изумлением, пытаясь вспомнить, что из вчерашнего было в действительности, а что привиделось или приснилось ему. Но Анна искренним взглядом успокоила его: он был на высоте, и она ждала от него продолжения. Она была так красива — золотистые волосы спадали локонами на спину, рубашка с одного плеча была приспущена, обнажая прекрасное мраморное плечико, а сквозь тонкий батист просвечивал столь выразительный силуэт, что Писарев постеснялся подвергать сомнению подлинность увиденной им картины.