Задача была нелегкая. Ведь здесь были представлены лучшие бегуны мира: обладатель мирового рекорда в беге на 800 м Роже Мунс, Эрни Канлифф, Джордж Керр, Христиан Вэгли, Иштван Рожевельди, Джерри Зиберт, Булышев, Балке, Мерфи, Матушевски, Шмидт. Из этих бегунов каждый мог победить.
Никто из знаменитых обозревателей и знатоков человеческих мышц не угадал победителя, мало того, большинство вовсе не упомянули его в своих спорах. Их можно оправдать. Будущий победитель, выходя на дорожку в Риме, был человеком почти совершенно не известным не только на Играх, но и в своей собственной стране. Он был настолько не известен, что перед его первым квалификационным забегом, в котором участвовали четыре спортсмена, комментатор Би-би-си заявил: «Это смешно. Забег из четырех человек, и вы можете написать сразу трех первых, прежде чем дадут старт». В число этих трех из четырех победитель включен, конечно, не был.
Этого комментатора тоже можно понять.
На старте неизвестный бегун не вызывал особенных эмоций у большинства из тех, кто смотрел на него. Он выглядел неуклюжим и слишком массивным. Только те немногие, которые уже знали его, понимали, что эта неуклюжесть представляет собой внешнее выражение безграничной силы, которая в скором времени произведет взрыв на мировой беговой арене.
Спустя четыре дня каждый, разумеется, знал его. Питер Снелл из Новой Зеландии сразу стал человеком, о котором заговорили.
Бегун, которому исполнился всего 21 год, приехавший на Игры с багажом, включавшим единственную сомнительную поддержку в 1.49,2 на полмили, уехал после Игр с результатом 1.47,0 в пересчете на эту дистанцию.
Спустя всего лишь несколько дней, выступая в эстафете в Лондоне, он побил свой результат, показав в этапе 1.45,4 (с пересчетом на старт с места), что было уже лучше мирового рекорда, и притом на 1,4 сек.!
В дальнейшем Снелл продолжал поражать легкоатлетический мир сериями выдающихся достижений. Три олимпийские золотые медали, два олимпийских рекорда, восемь мировых рекордов, две медали на Играх Британского содружества и цепь блестящих побед над всемирно известными бегунами как на полмили, так и на одну милю создали ему во времена его расцвета ореол непобедимости.
Он осложнил жизнь спортивным обозревателям, заставив их находить новые штампы, чтобы достойно описать его, потому что старые, долго применявшиеся к выдающимся средневикам прошлого, легким и худощавым, для него не подходили. Печать создала о нем представление как о гиганте с легкими оперной звезды, мощью и сложением першерона, со стилем бега, напоминающим ход тяжелого танка; как о колоссе с ногами, громоздкими и массивными, угрожающе грациозными.