Мое выступление привлекло большое внимание. Меня привели в комнату журналистов, где большая группа корреспондентов засыпала меня вопросами. Наше общение было весьма своеобразным, потому что японцы говорили по-английски лишь немного лучше, чем я по-японски.
После этого японцы, видимо уже успевшие усвоить американский обычай давать специальные призы за лучшее выступление в соревнованиях, торжественно вручили мне прекрасную вазу высотой 12 дюймов, хотя соревнования еще не окончились и Юлсес еще не прыгал.
Этот подарок — один из самых любимых призов, полученных мной за всю мою спортивную жизнь.
Мюррей показывал мне здоровенный волдырь на ступне — результат приключения в бане, и я до сих пор не могу понять, как он умудрился засунуть ногу в беговую туфлю, не говоря уже о том, что он выиграл две мили с прекрасным временем — 8.50,0.
В тот вечер мы ужинали по-японски, а на следующий день отправились в короткое путешествие. Мы объехали вокруг Иокагамы, Камакуры и Еношимы.
Вернувшись обратно, мы на два дня вылетели в Гонконг, а оттуда — домой, оставив Артура в Токио, где ему предстояло в течение двух недель проводить тренерскую работу.
Дома я позволил себе четыре дня ничего не делать и 26 марта, размышляя о новых поездках в Соединенные Штаты в летний сезон, сделал в дневнике заголовок: «Тренировка к схватке с Битти начинается». Я принялся за дело, начав с 15-мильной пробежки. А по трассе Ванатаруа первый раз пробежал 15 апреля.
В это время, в добавление к ожидаемой поездке в Америку, к нам пришли приглашения из Европы. Планировалось организовать новое турне новозеландской команды по материку на тех же условиях, что и в 1961 году. Уже был составлен примерный маршрут и объявлен состав команды: Мюррей, Барри, Джон Дэвис, Дэйв Норрис и я. Программа была жесткой — такой же как и в 1961 году. Сравнивая ее с предстоящей менее продолжительной и намного более легкой поездкой в Америку, я решил, что будет крайне неразумно отправиться в Европу, когда на носу Британские игры. На мое решение повлияло еще и то, что ходили непрекращающиеся разговоры о приезде Герберта Эллиота для выступления в родном городе.
Я даже вырезал из газеты статью, полную туманных намеков Герба на его планы в предстоящих Британских играх. Эту вырезку я наклеил на картон и прикрепил в своей комнате над изголовьем, чтобы она постоянно напоминала мне об угрозе появления Эллиота в Перте и необходимости подготовиться к этому появлению. Это и были как раз те самые «эллиотовы вырезки», о которых известный вам оклендский журналист написал в свое время.