— Простите мне мой несуразный смех, — извинилась я. — Но вы бы видели нашего дворецкого! Он, конечно, очень милый, но годится мне в дедушки.
— Тогда придется вам выходить замуж за меня, — совсем загрустил Джеймс. — Мне эта мысль нравится не больше, чем вам, дорогая мисс Лейси, но что поделаешь.
Смех замер у меня на губах при этих словах, которые казались продолжением наших бесконечных шуток и розыгрышей. Я украдкой бросила на Джеймса взгляд и увидела, что он внимательно смотрит на меня. На губах его играла улыбка.
— Это только шутка, — быстро сказала я. — Я совсем не собираюсь выходить замуж. Никогда.
— Я знаю! — проговорил он с такой энергией, что я даже чуть подпрыгнула. — Кокетка!
Я не могла опять не рассмеяться, хотя прекрасно знала, что это не следует делать. И я все еще улыбалась, когда он отобрал у меня поводья и остановил фаэтон у наших дверей. Он подал мне руку, помогая спуститься по ступенькам, но отказался зайти к нам.
— Полагаю, я увижу вас сегодня на балу? — мрачно спросил он. — И видимо, мне придется пригласить вас танцевать?
Я повернулась к нему и присела в самом почтительном реверансе.
— Совсем не обязательно, — съехидничала я. — Благодарю вас за предложение, но все мои танцы уже расписаны.
Он внимательно заглянул мне в глаза, и я увидела, как увяла его уверенная улыбка при мысли, что мы не будем танцевать вместе. Но затем он величественно погрозил мне кнутом.
— Мисс Лейси, — в его голосе звучала твердость, — если вы не оставили для меня один танец до ужина и хотя бы еще один танец после и если не я буду сопровождать вас к столу, то тогда я расскажу Марианне и всем нашим знакомым, что вы просто бесчувственная кокетка. И это будет чистая правда!
И я, впервые в жизни чувствуя себя красивой и любимой, подняла к нему смеющееся лицо и, сказав:
— Подождите — и увидите! — повернулась на каблучках и исчезла за дверью.
Джеймс нравился мне не из-за этих прогулок под неярким зимним солнцем. Я не принадлежала к той категории девушек, которые способны потерять голову из-за букета цветов и ухаживаний самого богатого молодого человека в Бате. Я была далека от того, чтобы считать самым важным на свете белизну перчаток моего кавалера или количество танцевальных па, которым он обучен. Больше всего я любила Джеймса за его отношение к Марианне. Идя наперекор мнению всей семьи и каждого из докторов, он утверждал, что ничего серьезного с ней не происходит. Его довольно грубые насмешки над шарлатанством доктора Филлипса не только вызывали улыбку на бледном личике Марианны, но делали и меня сильнее в изнурительные часы, проводимые перед жарко пылающим камином в приемной доктора.