Я рассмеялась, и мы пошли танцевать. Потом я танцевала с Джорджем Гиллеспи, и с сэром Клайвом, и с майором Петерсоном, и со всеми другими моими знакомыми, и последний танец оркестр заиграл ровно в одиннадцать часов. Затем музыканты стали укладывать свои инструменты, но сэр Питер Лаверок стал просить их сыграть еще один танец, чтобы он мог потанцевать со мной.
— Извините, — обратился к нему Джеймс, но его тон звучал настойчиво, — я обещал леди Лейси, что доставлю мисс Лейси домой в одиннадцать часов, и нам уже пора идти.
Сэр Питер бросил испытующий взгляд на лицо Джеймса, затем на мое смеющееся лицо.
— Полно, Джеймс, — сказал он. — Совсем не дело, чтобы вы с мисс Лейси возвращались одни по Гей-стрит. Это небезопасно. Давайте-ка мы вместе проводим мисс Лейси домой, а потом вернемся обратно.
— Неплохо, но я не просил вас об этом.
— А я настаиваю, — упорно стоял на своем сэр Питер. — Что вы скажете на это, мисс Лейси?
Джеймс Фортескью подал мне руку с видом полнейшего равнодушия, но при этом со значением сжал мне пальцы.
— Мне не хотелось бы беспокоить вас, сэр Питер, — вежливо ответила я. — Позвольте попрощаться с вами. Надеюсь, мы увидимся завтра. — Затем, когда мы с Джеймсом уже выходили из зала, я вполголоса сказала ему: — Если бы я не была леди, то сейчас с удовольствием стукнула бы вас.
Он громко рассмеялся и повел меня к выходу.
— Вы предпочитаете взять портшез? — спросил он. — Или не боитесь мороза и мы могли бы прогуляться?
Воздух был ледяной и обещал скорый снегопад. Я чувствовала, что этому здешнему воздуху не хватает чего-то, в чем очень нуждалась я сама. Я запрокинула голову и глянула в чернильно-синее небо, усеянное яркими звездами. Я так скучала по моему родному дому со слабым ароматом каштанов в воздухе и легким намеком на запах прелой травы. Но сегодня я была очень далеко от Вайдекра!
— Давайте пойдем пешком, — согласилась я.
Мы вышли под звезды, и я накинула на голову малиновый капюшон моей новой мантильи.
Одна моя рука покоилась в теплом уюте меховой муфты, другую прижал к себе Джеймс. Это была бриллиантовая ночь, яркая, какими только могут быть ночи зимой. Огромные, как луговые цветы, звезды были разбросаны по всему небосводу, и луна казалась укрывшейся за какой-то дымкой, что всегда предвещало морозы. Наши башмаки звонко стучали по каменной мостовой, мы пошли вверх по улице Ассамблей ровным спорым шагом и скоро оставили позади толпу, валящую из дверей особняка, где был бал. Носильщики портшезов наперебой приглашали седоков, и факельщик, совсем маленький мальчишка, подбежал к нам и обратился к Джеймсу: