Вот и сегодня Флавий в одиночку успевал всюду.
– Куда подевались другие слуги? – спросил я. – Ведь утром они были здесь, теперь же их никого нет!
– Цезарь загодя отправил всех своих слуг в Аримин вместе с когортой Цинны, – ответил Флавий. И со вздохом добавил: – Цезарь все-таки решился на этот опаснейший шаг!
По лицу и голосу Флавия было видно, что он не одобряет намерение Цезаря вооруженным способом противостоять сенату и Помпею.
– Цезарь опирается на народ в своей вражде с сенатом, – сетовал Флавий, – а толпа жадна и ненасытна. Сегодня плебс поддерживает Цезаря в надежде на его щедрые подачки. Но едва Цезарь растратит свое галльское золото, народ мигом отвернется от него. Цезарь все-таки патриций, а не плебей. И тогда Цезарь окажется один против обозленной римской знати. Нобили без колебаний уничтожат его, лишенного поддержки плебса.
– Вот и скажи об этом Цезарю, – заметил я Флавию.
– Это уже было сказано мною Цезарю, и не раз! – Флавий досадливо махнул рукой. – Однако Цезарь одержим мыслью о безграничной власти над Римом. Он будет карабкаться на самую вершину этой горы, пока не заберется на нее или пока не сорвется вниз.
Я невольно поразился глубокомыслию и прозорливости Флавия, во внешности которого не было ничего такого, что говорило бы о его грамотности и образованности. Флавий выглядел, как обычный сельский житель. У него были крупные черты лица, короткие темно-русые волосы, широкие плечи, кривые ноги, большие почерневшие от загара руки с толстыми заскорузлыми пальцами. На вид Флавию было лет тридцать пять, но на самом деле он был гораздо старше.
Когда печь раскалилась и вода в змеевидной трубе нагрелась, Флавий открыл кран для спуска горячей воды в ванну. Мне он поручил проследить, чтобы вода заполнила глиняную ванну на две трети. Я ушел в купальную комнату, отделенную глухой стенкой от кирпичного колосника с печью, в котором была встроена водонагревательная система.
Ванна еще не наполнилась до нужного уровня, когда в купальню заглянул Цезарь, сопровождаемый Азинием Поллионом. Кивнув на меня Азинию Поллиону, Цезарь сказал: «Это и есть Авл Валент, автор стихов, поразивших тебя глубиной и проникновенностью!» Желая выразить свое почтение Азинию Поллиону, человеку знатному и блестяще образованному, я встал со стула и слегка поклонился ему.
Азиний Поллион ответил мне изящным кивком головы, при этом наградив меня похвалой, в которой чувствовался истинный знаток поэзии. «Мы еще побеседуем с тобой, дружище Авл», – обронил Азиний Поллион с приветливой улыбкой.
В ожидании, пока ванна наполнится водой, Цезарь и Азиний Поллион уселись на скамью в соседней комнате, служившей раздевалкой. Поскольку дверной проем из купальни в раздевалку был просто завешан длинным куском плотной ткани, я невольно услышал беседу между Цезарем и Азинием Поллионом.