— Ты знаешь, кто за этим стоит?
— Догадываюсь. Честер Буллоп — единственный, кто выиграет, если мы свернем дело и продадим мастерскую. Это наш конкурент из соседнего городка.
Дани вцепилась в спинку стула. Даже с такого расстояния Хантер сводил ее с ума. На лестнице послышались чьи-то шаги, и она откинула с лица непослушную прядь — серьезный разговор подождет.
На кухню вихрем влетел Дрю и обнял мать за ногу:
— Мама, мистер Кинг сказал, что я могу вырасти таким же большим, как он.
Он смотрел на Хантера с обожанием, и Дани обняла мальчика:
— Конечно, можешь, если только будешь хорошо завтракать.
Эмма тоже подбежала к матери в поисках своей порции утренней нежности:
— Мама, это правда, что ты застряла в курятнике с мистером Кингом?
Взгляд Дани встретился со взглядом Хантера, и огонь в его глазах заставил подскочить сердце молодой женщины.
— Просто глупая дверь поймала нас в ловушку. Помоги мне накрыть на стол.
Хантер прочистил горло:
— Пойду узнаю, не проголодался ли Эймос.
Дани посмотрела ему вслед. Трусишка.
Она заставила себя сосредоточиться на детях:
— Ну, что мы хотим сегодня? Овсянка или яйца?
Два разных ответа сделали решение совсем простым, и Дани рассмеялась:
— Понятно — и яйца, и овсянка.
Ох, если бы и со своей жизнью она могла разобраться с той же легкостью!
Хантер постучался к Эймосу. Конечно, он поступил трусливо, сбежав из кухни, но ситуация осложнялась, и это его весьма тревожило.
Эймос распахнул дверь и пригласил его войти. Легкий запах табака наполнял комнату, и Хантер решительно направился к окну — если Дани догадается, что отец курит, это будет ужасно. Он открыл окно и впустил в комнату немного свежего воздуха.
— Лучше, чтобы дочери вас не застукали.
— Да, а что они сделают? Поставят меня в угол? — хихикнул Эймос, все же бросив на дверь обеспокоенный взгляд.
Хантер осмотрелся и присвистнул. Большая часть комнаты была занята старинной мебелью, а в центре стояла массивная кровать.
— Как красиво! А кровать просто потрясающая.
Эймос похлопал рукой по матрасу:
— Ты даже не догадываешься, до чего потрясающая. В этой постели я спал со своей женой, с самой первой нашей ночи после свадьбы. Он улыбнулся. — Именно здесь мы создали наших двух девочек.
Хантер провел рукой по выгнутой спинке изножья. Это была не просто мебель, это была часть семейной истории, такой истории и таких отношений в семье, которых он никогда не знал.
Жалость к себе не была в его стиле, в конце концов, все устроено так, а не иначе, однако он постарается избежать ошибок, которые совершили его родители. Хантер женится только по любви — честной, сжимающей сердце, истинной любви.