Песни и романсы русских поэтов (Авторов) - страница 33

На первую страницу

1. За могилою рябою>*
За Могилою Рябою
  над рекою Прутовою
    было войско в страшном бою.
В день недельный ополудны
   стался нам час велми трудный,
    пришел турчин многолюдный.
Пошли навстречь козацки́е,
  пошли полки волоские,
    пошли загоны донские.
Легкий воин, делав много,
  да что был числа мало́го,
    не отнял места лихого.
Поял то был город близкий,
  врагом добрый, бо был низкий,
    дал бы на вас пострел резкий.
Пришли на Прут коломутный,
  тут же то был бой окрутный,
    тут же то был нам час смутный.
Стали рядом уступати,
  иншего места искати,
    а не всуе пропадати.
Скоро померк день неделный,
  ажно российские силы
    на отворот загремели.
Страшно гремят и облаки,
  да страшный там Марс жестокий
    гремел на весь пляц широкий.
Зоря с моря выходила,
  ажно поганская сила
    в тыль обозу зашумела.
Всю ночь стуки, всю ночь крики,
  всю ночь огонь превеликий:
    во всю нощь там Марс шел дикий.
А скоро ночь уступила,
  большая злость наступила,
    вся армата загремела.
Не малый час там стреляно,
  аж не скоро заказано,
    «На мир, на мир!» — закричано.
Не судил бог христианства
  освободить от поганства,
    еще не дал сбить поганства,
Магомете, Христов враже,
  да что далший час покаже,
    кто от чиих рук поляже.
Вторая половина 1711
2. Плачет пастушок в долгом ненастьи>*
Коли дождусь я весела ведра
    и дней красных,
Коли явится милость прещедра
    небес ясных?
Ни с каких сторон света не видно —
    всё ненастье.
Нет и надежды. О многобедно
    мое счастье!
Хотя ж малую явит отраду
    и поманит,
И будто нечто полготить стаду,
    да обманет.
Дрожу под дубом; а крайним гладом
    овцы тают
И уже весьма мокротным хладом
    исчезают.
Прошел день пятый, а вод дождевных
    нет отмены.
Нет же и конца воплей плачевных
    и кручины.
Потщися, боже, нас свободити
    от печали,
Наши нас деды к тебе вопити
    научали.
Конец января или начало февраля 1730

3. Кто крепок, на бога уповая>*
Кто крепок, на бога уповая,
  той недвижим смотрит на вся злая;
Ему ни в народе мятеж бедный,
  ни страшен мучитель зверовидный,
Не страшен из облак гром парящий,
  ниже́ ветр, от южных стран шумящий,
Когда он, смертного страха полный,
  финобалтицкие движет волны.
Аще мир сокрушен распадется,
  сей муж ниже́ тогда содрогнется;
В прах тело разбиет падеж лютый,
  а духа не может и двигнути.
О боже, крепкая наша сило,
  твое единого сие дело,
Без тебе и туне мы ужасны,
  при тебе и самый страх нестрашный.

В. К. Тредиаковский

Уже первое печатное произведение Василия Кирилловича Тредиаковского (1703–1769) — «Песнь, сочинена в Гамбурге к торжественному празднованию коронации… Анны Иоанновны…» — было положено на музыку неизвестным композитором и появилось в свет отдельным изданием с нотами в 1730 году. Из его многочисленных произведений в стихах и прозе, трагедий, теоретических статей, многотомных переводов исторических трудов только стихотворения, написанные между 1725 и 1730 годами, — как оригинальные, так и переводные, — пользовались подлинным признанием современников. Большая часть их стала популярными песнями (кантами) середины XVIII века, которые исполнялись в быту и после смерти автора. Особенно часто в рукописных песенниках XVIII века (тексты и ноты) встречаются: «Весна катит…», «Песенка любовна», «Ах! невозможно сердцу пробыть без печали…», «Стихи похвальные России», «Мое сердце всё было в страсти…», «Крепкий, чудный, бесконечный…», «Что то за злость? и что за ярость?..». Среда, где были популярны песни Тредиаковского, состояла из горожан, купцов, низшего духовенства, нижних военных чинов; иногда его стихотворения встречаются и в песенниках, принадлежавших грамотным крестьянам. Наряду с Кантемиром,

Следующая страница