Когда Коля приезжал домой в Вязники, то водил барышень в кино. Барышни жили в Фатьяновском розовом доме на площади — племянницы, сестры. Приходили их подруги-гимназистки. И не беда, что кинотеатр был родительским, не беда, что девицы надолго теряли сон — Коля принадлежал всем вместе и никому в отдельности, а походы в кино были высшей милостью по отношению к ним, чтобы никому не было обидно.
К нему, по-фатьяновски ясному и целеустремленному, тянулась молодь, не исключая и детей членов советского правительства из дома на Набережной, где он часто бывал желанным гостем. Его уважал и с ним считался Николай Ильич Подвойский — один из первых революционных «боевиков», по-своему обманутых революцией.
Но скаутское воспитание молодежи не вписывалось в идеологические параметры, воцарившегося в бывшей Российской империи Интернационала под номером три. Молодежный вождь Николай Фатьянов призывал своих соратников идти к детям рабочих слободок и вовлекать их в патриотическую организацию.
«Прошло три года, — пишет аноним в сборнике-мемориале о встрече с 22-летним Николаем. — Снова я в Москве. Лечу к Коле, сейчас увижу его, ясного, бодрого. Отворяю дверь, вхожу и сердце сжимается острою болью… Так вот какой он стал, Коля… Как он постарел, какой у него больной, измученный вид. Видно, недешево достались ему эти три года, и уж не обманули ли его мечты той светлой революционной весны?».
«…Мне вспоминается один из этих мрачных, зимних вечеров…» — пишет другой аноним. «… Мы сидели в Колиной комнате на Басманной. Был полумрак. Топилась печка. После целого дня беготни по учреждениям мы очень устали и в изнеможении сидели на диване. Не хотелось говорить. Но вот — стук в дверь. Вбегает скаут и, запинаясь, предупреждает, что через несколько минут Коля будет арестован. Фатьянов ни на секунду не растерялся. Быстро передал нам инструкции в случае своего ареста, после чего мы все быстро сбежали по лестнице. Поезд в Вязники уходил через двадцать минут. Можно было еще поспеть. Мы уговаривали Колю на время уехать. Но он наотрез отказался. Фатьянов не считал возможным покинуть организацию в этот критический для него момент. Личной безопасностью жертвовал он ради скаутинга…». Это было в феврале 1922 года, когда Политбюро решило ликвидировать ВЧК. И вместо него сразу же возникло ГПУ — новая «метла», которая стала «мести» со всем карьеристским рвением.
Еще верящий в здравый смысл происходящего в России скаут Фатьянов, похоже, искал компромисса с интернациональными властями. Он чистосердечно полагал, что власти любого государства, желающего сохранить свою и его, государства, независимость, заинтересованы в патриотическом воспитании молодежи. Но — увы! — русский патриотизм волчат оказался опасным для международных гиен. Он оказался в подчиненном положении в их международной политической конструкции.