– Последний раз спрашиваю: что вы взяли в городе? С какой целью туда шли?
Уголовник, зло уставившись на капитана, презрительно сплюнул на пол:
– Да пошел ты! Командир тоже мне нашелся. Перед тобой отчитываться не стану.
Терехов удовлетворенно кивнул. Переглянулся со светловолосым, дождавшись и его ответного кивка. Судя по всему, какое-то решение у них было принято заранее, и теперь офицеры лишь убедились в его правильности.
– Раздевайся.
Ловкач непонимающе прищурился. Терехов повторил:
– Раздевайся полностью, майор. Не тяни резину.
– Ага… раздевайся… – понятливо повторил Ловкач. Поднялся со своего стула, оглянувшись по сторонам. – Сейчас, минутку… разденусь.
И, развернувшись, уголовник прыгнул на меня. Резко, с места, сметая меня на пол вместе со стулом. Я бухнулся, перекатываясь через спину, ожидая немедленного добивания, вполне закономерно предполагая удушение или целую серию в голову. В любом ином случае не имело никакого смысла сваливать меня. Однако Ловкач поступил по-другому. Совершенно иначе.
Опрокинув меня, он быстро вскочил, ринувшись к двери. Набычился, сложился, выставляя вперед плечо, явно собираясь вынести Овсеенко, загораживающего выход. Глупая затея. Совершенно идиотская. Как и вообще вся эта заваруха.
Боец, стоящий в дверях, просто-напросто напрягся, сгруппировываясь, и более легкий Ловкач отскочил от него, как от стенки мячик. Свалился, не удержав равновесия, и тут же словил пинок от перескочившего через стол светловолосого. Второй боец, стоявший до того в углу, тоже подоспел вовремя. Перехватил руку Ловкача и завернул ее за спину, переворачивая бунтовщика на живот.
– Не вставай! – рявкнул на меня Терехов, увидев, что я пытаюсь подняться на ноги. – Вообще не шевелись!
Я послушно застыл на месте. Ловкачу тем временем чьим-то ремнем скрутили руки, не обращая внимания на его отчаянную ругань и брыкания.
– Рот закрой свой поганый! – Светловолосый, уставший слушать обидные слова, сильно стукнул уголовника по затылку. Тот, буркнув еще что-то, заткнулся. Бойцы и офицер слезли с пленного, а Овсеенко как самый сильный и габаритный рывком вздернул его с пола, поднимая на ноги.
Выглядел Ловкач растрепанным, покрасневшим, однако как-то иррационально довольным. Поблескивали глаза, а на губах застыл неприятный, злобный оскал, мало напоминающий улыбку.
– Хитрый ты, майор… – качнул головой Терехов и, обойдя стол, подошел ко мне. Остановился, сделал шаг назад, к табурету, на котором еще совсем недавно сидел Ловкач. Опустился на него, внимательно посмотрел на меня. Перевел взгляд дальше, сосредоточенно, внимательно выискивая что-то за позади меня. Затем резко встал, обошел стул и оказался рядом с платяным шкафом, находившимся прямо за мной, метрах в трех-четырех. Опустился на колени, затем на четвереньки, залез рукой под гардероб, пошарил там и через пару секунд выпрямился, держа в пальцах небольшой цилиндр, напоминающий футляр для фотопленки. Обернулся к Ловкачу, тут же утратившему свой гонор: