Поневоле улыбнувшись, я посмотрел на девушку, облаченную в темно-синее с фиолетовыми вставками приталенное платье, перехваченное темным поясом. Широкие лямки, прямой, небольшой квадратный вырез. Черные аккуратные босоножки на небольшом каблуке. Выглядывающее из-под широких лямок платья белоснежное белье.
Платье, судя по всему, было для нее непривычно. Фасоном своим. По крайней мере, оно позволяло демонстрировать незагорелые предплечья и коленки, которые раньше были скрыты от солнца. Ну и каблуки. Слава богу, что немцы не додумались презентовать нечто на шпильках, а ограничились пусть и простенькими, но весьма симпатичными босоножками.
– Отлично, – понимая, как нужно Насте мое одобрение, подтвердил я. – Даже не ожидал, что будет так здорово!
Девочка поправила платье, будто бы пытаясь его одернуть. Коснулась пальцами красных бус на шее.
– Ага, – кивнул я, – тоже здорово. Самое то!
– Как тебе вообще это удалось?! – Широко распахнув глаза, девушка едва ли не запрыгнула на мою кровать, вынуждая меня резко подвинуться. Незажившая рана дернула по нервам, и я недовольно сморщился. Чего Настя, занятая своими мыслями, разумеется, не заметила. – Где ты это взял?! Там просто куча всего такого! – Сразу несколько взаимоисключающих предположений обрушились на меня вместе с девчонкой. В прямом смысле слова. Настя фактически насела на меня, хватая за плечо и заглядывая в глаза.
– Тише-тише! – постарался я ее урезонить. Тут же нашелся, вспомнив о своем увечье. – Я же раненый, а ты меня так тормошишь! Давай по порядку все. О’кей? В смысле, договорились?
– Договорились, – отпрянула она и все так же, не сводя сияющих глаз с моего лица, повторила: – Мне капитан сказал, что вся эта одежда – твой подарок! Где ты взял это, рассказывай скорее! Или… – Девочка задумалась, а затем, лукаво улыбнувшись, сжала кулачок, демонстрируя его мне: – Или я не посмотрю, что ты раненый. Ясно?
Не выдержав, я рассмеялся. Прямо залился хохотом – настолько уморительно выглядела ее деланная серьезность. Следом за мной рассмеялась и сама Настя. Сначала прыснула в кулачок, а затем захохотала.
Все так же, не прекращая смеяться, подалась вперед и прижалась ко мне, благодарно обнимая. Правда, памятуя о моем предупреждении, не сильно при этом напирала.
Я после некоторого колебания также аккуратно обнял девочку, разделяя ее восторг. Правда, мысли у меня при этом были далеко не такими же радужными, как у Насти.