— Понятия не имел. И он очень огорчен. Он даже не знал, по какой линии прыгать, пока я ему не сказал, по какой линии ушли вы. Вот почему он меня научил прыгать. Айви сказала, что не возражает. А мне только и надо было, что прислушаться к лей-линиям. Ваша аура там была повсюду. Ну, вообще! След ломаный-переломанный, как когда у мальчишки-сопрано голос срывается посреди «Аве Мария», а эта ваша линия так прямо вся в клочья. И все равно это было легче легкого! Мне никто не говорил, что горгульи могут прыгать по линиям. Даже папа не знает, а он старый у меня!
Горгульи могут прыгать по линиям? А что, они свободно проходят через круг защиты, и потому замечание Ала прошлой зимой, что у меня есть своя горгулья, становится еще интереснее. Но почему горгульи не знают о своих возможностях? Демонская цензура?
Звучит правдоподобно.
— Как только выскочили из линии, Пирс точно знал, куда вас увезли, — сказал Бис, чуть придвигаясь, и глаза загорелись тревогой. — Вы как тут, ничего?
Хреново вообще-то, но я заставила себя улыбнуться:
— Сейчас куда лучше, — ответила я шепотом. — Ты отлично все сделал, Бис, я очень рада тебя видеть. Сам вернуться сможешь?
Он покачал головой, нахмурился. Толстые клыки придавали его лицу страшное выражение.
— Я Пирсу обещал, что без него прыгать не буду. Он говорит, что мне еще учиться надо.
Я улыбнулась, отлично понимая, как это противно, когда тебе так отвечают. Но в данном случае я двумя руками была за некоторое наблюдение со стороны взрослого. А беспокоило меня другое: откуда Пирс так точно знал, куда ковен меня сунет? Да, конечно, он сам был когда-то членом ковена морально-этических норм — пока его не замуровали заживо, — но в его времена Алькатрас не был тюрьмой.
— Бис, — сказала я и вздрогнула от боли, сгибая колени. — Гм мне можешь показать, что тебе показывал Пирс? Может ныть, тогда вместе вернемся домой.
Горящие глаза чуть сдвинулись в сторону:
— Вряд ли, миз Рэйчел. Я не знаю, как это объяснить. Пирс говорил, что научить этому может опытная горгулья, а не… не новичок. И он тоже не может с вами отсюда прыгнуть. Но все будет хорошо, — поспешно добавил он, глядя, как я нахмурилась. — Айви нашла там одного, который вас домой переправит прежде, чем в Цинциннати линии закроются для вызовов.
В коленях пульсировала боль. Глаза у Биса из оранжевых стали обычными, тускло-красными. А мне даже жесткий металлический пол уже не казался таким холодным. Домой. Меня увезут домой. До того, как мне тут сделают лоботомию.
Приняв мое облегчение за отчаяние, Бис придвинулся ближе, чуть не положив лапу мне на ногу.