В середине трапезы к нам присоединились Виктор Федорович и Надежда Николаевна (как я предположил, они уходили на некое совещание с главой района, вернулись смурные; после предложения поесть депутат на постоянной основе как-то потерянно сжевал кусок пирога, Надежда Николаевна к еде не притронулась вовсе, лишь выпила кофе).
— Сегодня поздновато уже, — с усилием заговорил Виктор Федорович, — а завтра надо бы с кем-нибудь из мусульман встретиться, к Татьяне Петровне съездить. Ее мнение тоже важно.
— А кто это? — Я разомлел от двух рюмок коньяка, сытного пирога и в то же время был готов к новым подвигам.
— Заслуженная артистка республики, — тоже, как и Виктор Федорович, словно бы через силу отозвалась завуправлением культуры, — очень уважаемый у нас человек.
— Да, конечно. И… — Я сделал паузу, сомневаясь, стоит ли говорить, но все же решился. — И, для хотя бы внешней объективности, наверное, стоит с этой встретиться…
Виктор Федорович напружинился:
— С кем?
— Ну как ее… Кто здание строит.
— С Асият?! Зачем?
Я кашлянул, ругнул себя: “Полез с инициативой, кретин!” Тем более гендиректор еще намекал, для чего именно меня сюда отправляют… Но здравый смысл и какая-то до того дремавшая журналистская жилка убеждали, что услышать мнение второй стороны нужно…
— Понимаете, — стал объяснять, — вот выйдет материал, и если не будет в нем голоса того, с кем вы конфликтуете, его все воспримут как заказуху. А к заказухе и отношение соответствующее — отмахнутся, и всё. А так…
— Да ведь и так ясно, за кем правда! — перебил возмущенно депутат на постоянной основе. — Ведь…
— Подождите, — в свою очередь перебила Надежда Николаевна. — Это действительно разумно. Эффект будет не тот, если только одно мнение.
— Тем более, — получив поддержку, стал развивать мысль я, — при помощи ее же слов… Ну, Асият… Ее можно представить в таком свете, что любой поймет, кто прав, а кто нет.
— Ну да, — неохотно кивнул Виктор Федорович, — я понял. Только я к ней не пойду. Сами тогда уж как-нибудь. Покажу, где сидит…
До вечера я торчал в газете. Слушал продолжение горькой истории жизни редакторши, новые подробности тяжбы со стройкой, которые вспоминал Виктор Федорович. (Надежда Николаевна вскоре после обеда попрощалась и ушла.)
Это продолжалось долго; в итоге мне пришлось выказывать признаки утомления — тер глаза, вздыхал, возился на стуле, и депутат на постоянной основе отвез меня в мотель.
— Вы ужинайте, не стесняйтесь, — сказал на прощание, — и спиртное берите. Я утром расплачусь.
Особо роскошествовать я не стал — заказал шашлык “как вчера”, триста граммов водки, морса, салат из помидоров. Но ел и пил без аппетита — хотелось скорее лечь и уснуть.