— Что он?
— Ну, жесткий слишком мужик. Нельзя так. Договориться можно всегда, а он прямо танком.
Появился толстенький с тремя бутылками пива. Бородач радостно выхватил одну, открыл зубами, протянул мне:
— Выпей, друг. Хорошее пиво.
Я взял:
— Спасибо… И как он, танком?
— Ну как… Вот смотри, мне зеленку на дом уже год не дает. А почему?..
— А что такое зеленка? — в свою очередь спросил я.
— Это на строительство разрешение, — неожиданно на хорошем русском объяснил толстячок.
Вахид шумно отхлебнул “Балтики”, затянулся сигаретой:
— И вот не дает строить. Потому что я нерусский. И место есть, и все. А разрешения не дает. А я в девяносто девятом на Хаттаба ходил, вахов ненавижу, хоть, — хохотнул, — хоть и зовут похоже. Ненавижу! — Тут же зло скривился. — А он меня в них записал.
— Извините, — чувствуя, что реальность разрушается, промямлил я, — каких вахов?
Бородач развел руки:
— Ну-у ты совсем не знаешь ниче! Ваххабиты это. Так их называют. Еще — хоббиты.
— Ясно. — Расспрашивать, кто такие ваххабиты, не стал; слышал, что вроде бы течение в исламе есть, агрессивное.
— И он меня, Чепелов, таким же считает. Как встретит, брови сведет, говорит: “Когда бороду сбреешь?” А мне нельзя сейчас — у меня друг погиб. Год бороду носить надо. В августе уберу… И с Гаджимагомедовой договориться не хочет. Нет, и все слово. Строителей тут разгонял, мало совсем до драки осталось. А если б драка, то страшно бы стало. Все драться готовы.
— М-да…
Бородач говорил долго, много, иногда я переставал понимать, что говорит (горячась, он, кажется, переходил на свой язык, а временами отключался мой слух). Но приходилось стоять, — а что было делать? куда идти? — прикладываться к бутылке (пиво было теплым и каким-то выдохшимся), кивать, делать вид, что я весь внимание… Приятель Вахида сидел на корточках, вид у него был отстраненный — он явно убивал время минуту за минутой.
У меня спасительно зазвонил мобильник.
— Извини. — Я шагнул в сторону. — Да?
Это был Виктор Федорович. Он сообщил, что отец Александр должен получить благословение на встречу со мной вышестоящего священника. Решение будет скорее всего уже завтра… Спросил, какие у меня на сегодня планы.
— Да, в общем-то, никаких больше.
— Тогда я подъеду, увезу вас в гостиницу.
— Хорошо бы, — отозвался я, с трудом сдерживая в голосе радость. — Посижу, записи начну расшифровывать, чтобы в Москве побыстрее материал подготовить...
Только я оторвал трубку от уха, Вахид продолжил свою эмоциональную речь, точнее, повел ее по второму или третьему кругу:
— А я не враг же! Я в девяносто девятом в ополчении был, под Кизляром стоял против вахов. А он не хочет зеленку дать. А где жить? У брата живу, мешаю семье его. Сам хочу хозяином быть. Жену взять, чтоб все хорошо было… Скажи Чепелову, друг…