— Неа!!! Наоборот!!! А когда?!
— Как подготовишь…
Я растерянно улыбнулась: судя по выражению глаз Ронни, эта самая инициация была чем-то вроде награды, достающейся за очень большие заслуги. И только мужчинам. Поэтому он сиял от счастья, а в месте с ним хотелось сиять и мне.
Я и сияла. Целых два часа перед сном, пока Ронни, захлебываясь от восторга, рассказывал мне, как я буду двигаться после нескольких инициаций и восьми-десяти лет тренировок. И еще почти весь следующий день. До того момента, пока ко мне не пришел Вельс Рутис и не объяснил, что от меня требуется.
Оказалось, что эта подготовка к инициации, скажем так, не особенно приятна: сначала мне надо было промыть кишечник, а потом еще несколько дней есть только каши, овощи и фрукты…
…Часа два с половиной я металась между столом, на котором стояла кастрюля с теплой подсоленной водой, ковриком для упражнений и ночной вазой. А через час после окончания процедуры, с трудом найдя в себе силы, чтобы ополоснуться, сидела и давилась кашей из вареного риса и чечевицы, сдобренных топленым маслом и мечтала о глотке воды… А еще слушала рассказы Ронни, пытавшегося скрасить мне первые три часа после процедуры…
…— Готово! А теперь поверните голову одесную! — голос Брюзги, раздавшийся над ухом, заставил меня вывалиться из небытия. — Ау-у-у, ваша светлость!!!
— Да… Слышу… Сейчас… — буркнула я, повернула голову… и, вдохнув невесть откуда взявшийся перед лицом белый пар, потеряла сознание…
…Пробуждение было приятным: еще не успев толком прийти в себя, я почувствовала себя до безумия легкой, совершенно здоровой и полной сил. А еще ощутила кристальную ясность ума и непередаваемое ощущение счастья.
Улыбнувшись, я открыла глаза, увидела над собой встревоженное лицо Ронни, знакомый балдахин у него над головой и сообразила, что лежу на собственной кровати.
— Как ты себя чувствуешь, милая? — спросил он, почти касаясь своими губами моего уха.
Я еще раз прислушалась к своим ощущениям, и… с большим трудом заставила себя состроить несчастное лицо:
— Плохо…
Он мне не поверил:
— Не может быть!
Я обиженно выпятила губку, шмыгнула носом и уставилась в стену:
— Может… Вот скажи, когда ты меня целовал последний раз?
— Меньше минуты назад…
— То есть ты позволил себе воспользоваться моей беспомощностью? — притворно ужаснулась я.
— Ага! Причем несколько раз! — кивнул Ронни. — И если бы ты не пришла в себя, то…
— О, кстати! — перебила его я. — А что это со мной было? Я увидела какой-то туман, и как будто умерла…
— Пыль Забвения! Ну, порошок такой… Зная, что иногда инициации бывают не совсем безболезненны, я попросил Брюзгу тебя усыпить…