Когда сошли с автобуса, контролер довольно жестко взял Юрия Всеволодовича за руку, и не успел тот опомниться, буквально выхватил у него авоську.
— Постойте, в чем дело? — ошарашено спросил Юрий Всеволодович.
— Да так будет надежней, — осклабился своей гадкой ухмылкой контролер» — Чтоб не драпанули от меня. Доверия, извините, к вам нету.
«Ну это уж слишком! Но не драться же с ним? Господи, какая глупость! Дать бы по этой тупой харе. Нет, не смогу. «Вшивый интеллигент» — правильное определение…»
— Знаете, товарищ контролер, — просяще сказал Юрий Всеволодович, — будьте все-таки человеком. Ну, давайте отдам я вам два шестьдесят шесть — ей-богу, больше нет — ну зачем же в милицию? Да и дома меня ждут. С сыном хотел в кино сходить. Обещал ему.
«Чего это я про сына? Стыдно врать, но как его, гада, разжалобить, чтоб вошел в положение?».
— Да, ну вы и фрукт! — протянул контролер. — Взятку мне предлагаете? Ваша совесть, как я понимаю, пятачок стоит. А мою, значит, вы в два шестьдесят шесть оцениваете. Извините, дешево. Хотя, смотрю, вы человек не жадный. Другие больше рубля не предлагают. Только ведь не в деньгах дело. Мне совесть вашу пробудить надо.
Деньги бы я взял — значит, и я такой, как вы. Значит, все мы одним миром мазаны. Значит, обманывай дальше. Пока снова не попадешься. Потом снова откупишься. Не-е-т, у меня не откупишься. Я вам урок нравственности сполна преподам. Чтоб перед сыном впредь никогда не было стыдно…
«Какими высокими словами шпарит! «Нравственность», «совесть», Мужик-то непростой. И говорит как-то по-книжному. Или по-газетному? Отставник, наверное…»
— А сыночку-то, я спрашиваю, сколько лет? — перебил мысли Юрия Всеволодовича вопрос контролера.
— Десять. В пятый класс перешел, — обрадовано ответил Юрий Всеволодович, услышав в голосе контролера доброжелательные нотки.
— Так-так, десять, — покачал головой контролер. — В какое же кино вы собрались, если дети до шестнадцати лет на вечерние сеансы не допускаются? Отцовскими чувствами своими хотели меня разжалобить? Нехорошо…
Минуты три шли молча.
«Действительно, хватит перед ним заискивать. Пошел он к черту, лупоглазый! И чего я унижаюсь, вру? Ну, оштрафуют. Бог с ним, сколько там возьмут в милиции? Наверное, не три рубля, ну, червонец, не больше. Обидно ни за что, ни про что платить, но переживем. Только ведь, черт, на работу могут сообщить. Этот уж позаботиться — ишь глазища-то так и горят ненавистью. Ну, а в отделе, конечно, порадуются. Особенно Лариса Викторовна. Ее хлебом не корми, дай повод только чье-нибудь персональное дело обсудить. Принародно покопаться в чужом бельишке. А тут: «наш интеллигентный замначальника оказывается «зайцем» ездит». Да, такого еще в нашем КБ не было. А что, ведь к ней как профоргу «телега» наверняка попадет. Наши кадровики в отдел направят, Андрей Андреевич боится, что я его подсиживаю, поэтому в ящик ее не положит, пусть маленькое пятнышко, но будет на мне, все ему спокойнее. Нет, ну что это я какую-то гнусную философию развожу. Причем здесь Андрей Андреевич, Лариса Викторовна? Надо быть выше их пошлых оценок Я — без вины виноватый, и все, и никаких оправданий, никаких.